– Я и не думаю, что ты стала бы просить. Просто хочу, чтобы ты понимала ситуацию.

– Я все прекрасно понимаю. Глупо даже думать, что нам имеет смысл идти на такой риск.

Она может отрицать очевидное, но как бы ни называлось чувство, которое я испытываю к ней, оно взаимно. Я вижу это по ее глазам.

– Мы оба прекрасно знаем, что все не так просто, – вырывается у меня, и я тут же жалею о сказанном. Эта девушка – моя ученица. У-ЧЕ-НИ-ЦА! Пора уже как-то смириться с этим фактом!

Мы оба молчим, но молчание лишь делает более очевидными те чувства, которые мы пытаемся подавить. Лейк начинает плакать, и, несмотря на то что голос разума кричит, что это делать не стоит, я начинаю ее утешать. Я обнимаю ее, и она утыкается лицом мне в грудь. Мне не хочется об этом думать, но я обнимаю ее в последний раз – безумно печально, но это правда. Как только мы расстанемся, все закончится. Я больше не смогу находиться рядом с ней – ведь тогда я ни о чем другом и думать не смогу. В глубине души я понимаю, что обнимаю ее на прощание.

– Мне так жаль… Если бы я мог что-то изменить. Но я должен поступить правильно… Ради Колдера. Не знаю, как мы будем жить дальше и какими станут наши отношения…

– Наши отношения? – в ужасе смотрит на меня Лейк. – Но… может быть, ты поговоришь с руководством? Скажи им, что мы не знали! Спроси, какие у нас есть варианты…

Она об этом даже не подозревает, но последние пять часов я только и занимался тем, что обдумывал варианты. Прокручивал в голове все возможные сценарии развития событий, мучительно пытаясь придумать какой-то способ быть вместе с ней. Но тщетно. Такого способа нет.

– Я не могу, Лейк. Ничего не получится. Это невозможно.

Она отстраняется от меня, заметив, что из их дома вышли Кел и Колдер. Я неохотно отпускаю ее, понимая, что мне уже не доведется ее обнять. Скорее всего, это вообще наш последний разговор за пределами школы. Если я хочу поступить правильно, то должен отпустить ее. Отдалиться от нее настолько, насколько это возможно.

– Послушай, Лейкен… – неуверенно начинаю я. – Нам нужно обсудить еще кое-что.

Она закатывает глаза, словно говоря, что понимает: ничего хорошего не предвидится, и молча ждет продолжения.

– Тебе нужно завтра пойти в канцелярию и отчислиться из моего класса. Думаю, нам стоит встречаться как можно реже.

– Но почему? – спрашивает она, и в ее голосе звучит боль. Именно этого я и боялся.

– Я прошу тебя сделать это не потому, что не хочу тебя видеть, а потому, что наши отношения неуместны. Мы должны расстаться.

– Неуместны?! – словно не веря своим ушам, кричит она, и боль ее в голосе сменяется возмущением. – Расстаться?! Да ты живешь через дорогу от меня!

В ее голосе столько страдания, лицо искажено гневом, глаза полны отчаяния! Я не в силах это слышать! Мне невыносимо смотреть, как она мучается, и не иметь возможности утешить ее. Если я сейчас же не выйду из машины, то начну гладить ее по голове и целовать, поэтому рывком открываю дверь, выскакиваю на улицу и останавливаюсь возле капота джипа.

Мне нужен глоток свежего воздуха.

Она тоже открывает дверь и смотрит на меня.

– Мы оба достаточно взрослые люди, чтобы понимать, что уместно, а что нет. Я никого тут, кроме тебя, не знаю. Пожалуйста, не проси меня делать вид, что мы с тобой вообще не знакомы! – умоляет она.

– Лейк, перестань! Так нечестно! Я не выдержу. Мы не сможем быть просто друзьями. У нас нет выбора.

Она и понятия не имеет, насколько я только что был близок к тому, чтобы повести себя совсем не по-дружески. Я никогда не смогу находиться рядом с этой девушкой и продолжать делать правильный выбор. У меня просто не хватит силы воли.

Лейк выходит из машины и забирает сумку.

– Значит, либо все, либо ничего – так? А все между нами, судя по всему, невозможно! – С силой хлопнув дверцей, она направляется в сторону дома, но вдруг резко останавливается и пинает гнома с разбитым красным колпачком. – Не волнуйся, завтра к третьему уроку ты от меня избавишься! – кричит она и, грохнув дверью, исчезает в доме, оставив меня с разбитым сердцем во дворе.

Мне совершенно не хотелось расстроить ее еще сильнее! В отчаянии я ударяю кулаком по крыше джипа. Ну как я мог поставить ее в такое положение?! Черт!!!

Развернувшись, чтобы идти домой, я практически спотыкаюсь о Кела и Колдера. Они смотрят на меня, вытаращив глаза от удивления.

– Почему ты так злишься на Лейкен? Решил, что не хочешь быть ее парнем? – спрашивает Кел.

– Я не злюсь на нее, Кел, – взглянув на дом Лейк и потирая затылок, возражаю я. – Я… Я на себя злюсь.

Мальчики расступаются, давая мне пройти. Я слышу их шаги за спиной, но не оборачиваюсь. Взяв вещи из машины, захожу в дом, ставлю коробку с тестами на стойку, а потом оборачиваюсь и грозно смотрю на своих преследователей:

– Чего вам?

Они переглядываются, а потом Колдер нервно выпаливает:

– Мы просто хотели у тебя кое-что спросить. – Он садится на табурет у барной стойки и подпирает кулаком подбородок. – Майя сказала, что если Лейкен станет твоей девушкой и вы поженитесь, то мы с Келом станем светляками.

Мальчики смотрят на меня с надеждой.

– Свояками, – поправляю его я, – но Лейкен не станет моей девушкой. Мы просто друзья.

Кел подходит к стойке и садится на табурет рядом со мной:

– Она рыгала, да? Или лифчик у тебя в машине забыла? Хотя нет, она, наверное, не разрешила тебе попить кофе. Да?

– Ты прямо в точку попал, – вымученно улыбаюсь я, делая вид, что разбираю бумаги. – Все из-за этого чертова кофе! Она такая зануда!

– Ну вот, так я и знал, – удрученно кивает головой Кел.

– А может, вы попробуете еще раз? Может, она тебе на следующем свидании больше понравится? – спрашивает Колдер. – Мы с Келом хотим стать братьями-светляками!

– На свидание мы с Лейкен больше не пойдем. Мы просто друзья, – серьезно глядя на них, объясняю я. – Так что забудьте об этом.

Сев за стойку, я достаю ручку и беру верхний тест из коробки.

Черт! Это ее тест!

Ну конечно, а чего я ожидал? Я смотрю на лист бумаги, размышляя, станет ли когда-нибудь легче… Сейчас от одного взгляда на ее почерк у меня яростно колотится и до боли сжимается сердце. Я провожу пальцем по ее имени. Никогда в жизни не видел почерка красивее…

– Ну пожалуйста! – говорит Колдер.

Я морщусь. Погруженный в невеселые мысли, я напрочь забыл об их присутствии. Надо срочно с этим завязывать. Она моя ученица. Я переворачиваю ее тест, кладу на стопку к остальным и встаю.

– Кел, ты пиццу любишь?

– Нет, – мотает головой он, – я ее обожаю!