Меня вывели во двор. Раздался чей-то крик. Молодой светловолосый парень бежал к нам, держа что-то в руках. Черты лица такие знакомые…

– Стойте! Вы не увезете ее!

– Взять его! – рявкнул кто-то в форме. – Поместить под стражу! Разболтались здесь – делают что хотят…

Тут свет померк в моих глазах, и я отключилась.

Действие вещества постепенно сходило на нет, и теперь я могла осознавать, что происходит. Наверно, повезло с дозировкой – вкололи немного. В голове прояснилось, да и двигатели реаплана перешли в режим низкого гудения. Я безучастно смотрела в овальное окно иллюминатора, наблюдая за белыми облаками. В салоне раздался механический голос автопилота:

– Внимание! Мы подходим к зоне портала.

Что ж, у них получилось пробудить во мне любопытство – похоже, я меняю измерение. Стекла окон начали темнеть, превращаясь в непроницаемую для обзора стену. И все. На самом деле все.

Через минут пять иллюминаторы вновь стали дымчато-прозрачными – и началось. Мне показалось, что меня погрузили в банку с красным дымом. Мимо со стремительной скоростью проплывали густые багряные облака. И в тот момент, когда реаплан вынырнул из туч, перед глазами, заняв собой полнеба, засияло огромное красное солнце. Огненно-красная звезда дарила этому миру свое тепло. Дух захватило от величия и необычности увиденного. Я громко выдохнула и этим привлекла внимание Арктура. Он пристально посмотрел на меня:

– Странно. Ты должна быть в отключке до места назначения.

В его руках появился маленький пистолет для инъекций. С нескрываемой мольбой я посмотрела на мужчину:

– Прошу, не надо, – и добавила, четко выговаривая слова: – Я не буду делать глупости…

– Хорошо. – В его глазах мелькнуло нечто похожее на сожаление. – Но учти, я наготове.

– Где мы?

– Это, девочка, Фомальгаут.

Казалось, реаплан замедлил ход или даже завис.

– Внимание. Мы заходим под купол, – объявил автопилот о предстоящих маневрах.

Летательный аппарат пошел на снижение. Двигатели тихо шумели. Мы медленно планировали вертикально вниз. Красный дым перед окнами развеялся, смещаясь к горизонту. Стало понятно, о чем говорили фомальгаутцы, – защитные силовые поля куполов формировали внутри микроклимат планеты.

– Куда? – голосом загнанной жертвы произнесла я, не надеясь на ответ военного.

– Тебе оказана великая честь, – торжественно объявил Арктур. – Тебя хочет видеть Гемма – сестра Императора.

Я нахмурилась, закрыв ладонями, сложенными лодочкой, нижнюю половину лица. Бессмертная из семьи снизошла до меня, и трепетная надежда легко коснулась сердца. Она – женщина, и если хорошо поговорить с ней, может быть, повезет и меня оставят в покое.

Толчок возвестил об остановке так же, как и дрожащий гул стихающих двигателей. Прилетели. Подошел фомальгаутец и отстегнул ремни, помогая мне встать. Как же сильно затекли ноги… Интересно, сколько мы летели? Или это последствия инъекции?

– Не дури, девочка. – Арктур повторил свое предупреждение. – Только хуже себе сделаешь.

– И не собираюсь, – услышала собственный голос уверенным и спокойным.

По обе стороны от меня встали военные, одетые в черную форму без знаков отличий, и люк реаплана открылся. Запах дыма от сгоревшего горючего раздражал обоняние. Меня вывели на взлетно-посадочную площадку, покрытую серым металлом. Я усмехнулась. Почетный эскорт, ничего не скажешь, как высокого гостя провожают. Слабость в конечностях послужила поводом поддерживать меня под руки, чтобы вести к месту встречи с бессмертной.

Унылая обстановка военной базы не внушала радости. Скорее наоборот, подавляла милитаристским гротеском. Мы зашли в длинный нескончаемый коридор с огромным количеством проходов, герметичных дверей, освещенных лампами дневного света, и через минут десять подошли к лифту. Долго поднимались и снова шли по коридорам, пока не оказались перед двойными дверями, которые бесшумно разъехались в стороны, пропуская нас в огромный зал.

Комната, не в пример узким проходам, оказалась светлой и пустой. Ни мебели, ни дверей, только стекло. Наверно, такими бывают смотровые башни. Меня вели через весь зал к женщине в черном вечернем платье. Длинный шлейф дорогой искрящейся ткани спускался на пол, ниспадая складками. Она стояла спиной, наблюдая за игрой света и тени в облаках красного неба Фомальгаута. Сильнейшие ветра меняли картинки в атмосфере очень быстро, создавая неповторимые рисунки. Я чуть не споткнулась, когда увидела все это величие в первый раз. Меня заботливо поддержали руки конвоиров в тот самый момент, когда женщина повернулась. Красива и величественна, как богиня. Диадема, инкрустированная сапфирами на голове, как принадлежность к правящей династии, очень подходила к цвету ее глаз. Надо же, никогда не думала, что на пороге решения судьбы буду с таким любопытством рассматривать Бессмертную. Впрочем, мое любопытство неудивительно – они редко показывались простым людям. Все привыкли видеть их на картинках, экранах, заставках. Светлые глаза женщины смотрели прямо на меня, а потом начали меняться, приобретая темно-синий сапфировый оттенок.

– Ты? – Вопрос прозвучал так, будто она встретила старую знакомую. Столько недоверия в ее взгляде. Столько интереса. Обескураженность…

– Что?

– Минерва?

– Кто такая Минерва?

– Ну надо же… – Гемма смерила меня насмешливым взглядом.

Сделала несколько шагов, обошла вокруг, оценивая. Затем бесцеремонно схватила за руку, развернула ее и уставилась на запястье. Эта женщина вела себя так пренебрежительно, что сразу вызвала стойкое неприятие.

– Что не так? – не удержалась я и сделала выпад.

– Все не так.

– Тогда отпустите меня! Позвольте жить спокойно, занимаясь любимым делом. – Я подняла подбородок. Выглядеть перед ней жалкой я не собиралась.

– Ты – наглая девчонка. – Гемма откинула мою руку и высокомерно процедила: – Как смеешь со мной разговаривать таким тоном?

– Не я к вам пришла, – парировала ей в ответ.

Ой, чувствую, не договоримся мы с ней. Ее глаза полностью почернели. Губы раздвинулись в змеиной улыбке, и она прошипела:

– Ты… Твое место на Менкаре!

Казнить! Все-таки казнить. Она просто хотела посмотреть на меня, как на зверька из зоопарка, поглумиться надо мной… Как несправедливо! Меня жестко держали конвоиры, не давая вырваться. Бессмертная смотрела на меня и улыбалась, наслаждаясь истерикой беззащитной пешки. Вершительница судеб, чтоб ее!

Сапфирка слегка прикрыла глаза от удовольствия:

– Ты – аморф. Ты будешь убита в память об Альгене.

– Кто такая Альгена? При чем здесь я? – сквозь слезы истерики до меня докатывались ее слова.