может понять, что сражениями ничего не решить? Уверен, если бы все люди видели хотя бы каплю той жестокости, что видел я за свою жизнь, они точно больше не захотели бы войны. Хотя… Я ведь и сам пришёл к этому всего пару сотен лет назад и сейчас, глядя со стороны своей сверхдолгой жизни, мне, конечно, легко судить. А они же просто слишком мало живут, чтобы это понять…».

Глава 18. Никто не уйдёт живым

Сквозь толпы врагов, Центурион пробивался к открывшейся пещере, в которой скрылись предводители вражеских сил. Имперец подсознательно чувствовал неимоверную угрозу, исходящую из темноты её недр, и изо всех сил стремился добраться туда, с ужасом боясь опоздать, понимая, что в противном случае произойдёт нечто ужасное.

Щитом и мечом, весь в крови, он прокладывал себе дорогу, не разбирая врагов перед собой и рубя направо и налево, с каждым шагом приближая себя к цели.

Но каждый следующий шаг давался намного сложнее, чем предыдущий. Либо враги бились отчаяннее, либо сил у Центуриона становилось всё меньше. В конце концов, одолев очередного противника, имперец рухнул на колено, чтобы взять передышку.

Опираясь о меч и тяжело дыша, Центурион не сводил глаз с пещеры. До неё оставалось уже совсем немного, на всём пути к ней, на каждом квадратном метре, сражались воины враждующих сторон.

– Что-то обронил? – послышался знакомый басистый голос.

– Да, – ответил Центурион, поднимаясь и радуясь появлению друга, – твою совесть.

– Ха! – Маркус ударил товарища ладонью по плечу, – тогда ты не найдёшь такую мелочь среди всего этого хаоса.

– Я рад, что ты жив, мой друг.

– Взаимно. Хотя я уже думал, что больше тебя не увижу. Уж долго ты добирался.

– Хотел дать тебе возможность выпустить пар, чтобы самому не угодить под раздачу.

– И поэтому же ты взял это? – Маркус кивнул на щит в руке Центуриона, – Ты ведь кажется всегда бился без него?

– Знаешь? И очень зря!

Центурион метнул щит в бегущего к друзьям орка, и угодил им прямо в шею существа. Послышался хруст, и великан рухнул на землю, как подкошенный.

– Полезная вещь, – оценил Центурион.

Маркус усмехнулся, а затем они вместе двинулись в сторону пещеры. Прикрывая друг друга и действуя слаженно, они расчистили себе дорогу к и почти уже пробились через поле сражения, как вдруг на их пути возник Флавий.

Рядом с предателем земля была усеяна трупами имперских солдат. Вынимая клинок из спины одного из них, Флавий, ехидно смотрел на имперских командиров, вызывая их на бой.

– Похоже, – сказал Маркус, – нам пора расстаться, Центурион.

– Ты уверен?

– Иди. Этот кусок дерьма получит по заслугам. Будь уверен.

Центурион кивнул и побежал вперёд. Флавий спокойно пропустил имперца, оставшись с Маркусом один на один и готовясь к поединку.

– Ты ведь понимаешь, что не уйдёшь отсюда живым? – спросил имперец, обходя противника.

Предатель рассмеялся.

– Оглянись, Маркус! – воскликнул он, – Оглянись! Ты видишь, что происходит?! Отсюда никто не уйдёт живым!

Они рванулись навстречу друг другу и их клинки высекли искру при столкновении.

Глава 19. Морской бой

Стоя у штурвала и исполняя кораблём немыслимые зигзаги уклонения, Гаспар громко бранился, высказывая вслух всё, что думал о Центурионе и его приказах:

– Конечно, Центурион! – кричал он, – Я с лёгкостью зайду в бухту и постою там, прикрывая вас. Это не составит мне труда! Эй там! Живее лентяи! Мне нужны все паруса, что у нас есть! От Жако так просто не сбежать!

Он крутанул штурвал, заложив вираж, чтобы уклониться от летящих в корабль снарядов, и продолжил:

– Проклятье! Если бы я знал, что мне придётся играть в смертельные гонки с самым кровожадным головорезом этих морей, я бы в жизни не вступил в эту чёртову гильдию.

Он посмотрел на небо, прикидывая в уме силу ветра и рассчитывая потенциальную скорость.

– Что ж, – усмехнулся он, – по крайней мере ветер сегодня на нашей стороне. А раз так, Фортуна, и ты не подведи!

Счастливчик снова крутанул штурвал, разворачивая корабль прямиком к торчащим из воды скалам.

* * *

Жако следил за кораблём счастливчика словно хищник за добычей. Он буквально чувствовал азарт, переполнявший его корабль и жажду Посейдона поскорее настигнуть свою жертву.

Капитан чувствовал волны, рассекаемые килем так, словно корпус корабля был его собственной кожей. Ветер в наполненных парусах был воздухом в лёгких Жако, а каждый залп из пушек Посейдона сопровождался утробным рычанием капитана.

Жако и Посейдон были неразрывно связаны. Словно две части одного целого они были единым организмом и жаждали лишь одного – загнать свою жертву и покончить с ней.

– Капитан! – послышался голос боцмана, – счастливчик сменил курс!

– Я вижу, мистер Брин! – ответил Жако, – следите чтобы эти сукины дети поддерживали полный ход! Гаспар почти у нас в руках! Не прекращать огонь!

– Я понял, капитан! – ответил боцман и вернулся к своим обязанностям, заставляя моряков работать усерднее.

«Я знаю, что ты задумал, подлец…», – подумал про себя капитан Посейдона и хищно улыбнулся, – «Но вот только кишка у тебя тонка, перехитрить Жако».

* * *

– Капитан! Посейдон сменил курс! – рапортовал дозорный из гнезда, – он обходит нас справа!

Гаспар повернул голову в сторону корабля-преследователя, но решил, что тот лишь решил обойти скалы, в которых малые размеры брига позволяли маневрировать, в отличие от неповоротливого фрегата.

– Сбавить ход! – скомандовал Гаспар, – Убрать паруса! Оставить только кливер! Живее, господа! Мы же не хотим разбиться о скалы! Вооружиться баграми! Я хочу, чтобы ни один камушек не коснулся нашего корабля! Живее!

Команда корабля засуетилась, исполняя приказы капитана. Они уже привыкли к тому, что Гаспар мыслит совершенно нелогично и нестандартно, но при этом его идеи всегда выводили счастливчика и его команду сухими из воды, а потому, не задумываясь, шли прямиком к скалистому кряжу и сворачивали паруса. Они верили, что и на сей раз капитан что-то придумал.

Но в этот раз план Гаспара шёл не так, как задумано. Он внимательно следил за Посейдоном и в конце концов потерял его из виду, когда их корабль вошёл на территорию скал и счастливчику пришлось активно маневрировать, ведя корабль среди торчащих из воды каменных зубьев.

– Ладно, это была плохая идея, – упрекнул Гаспар сам себя, – и, тем не менее, мы оторвались.

Он оценил обстановку и велел команде подготавливать паруса, чтобы по первой команде дать полный ход. Затем он вывел борт напрямую к выходу из скального лабиринта и скомандовал: «Поднять паруса»!

В ту же секунду, белые полотна распустились на мачтах,