– Ладно, верю. Светлану, конечно, на тех банкетах незаметил бы только гомик. Но я, слава богу, был о ней немного наслышан. Терпетьне могу проходных дворов, куда забредает отлить каждый, кому не лень… Месяцатри назад она в «Хуанхэ» пыталась меня снять самым недвусмысленным образом,хотя и весьма светски. Пришлось столь же светски отшить. У тебя на неечто-нибудь есть?

– Сам не знаю, – сказал Данил. – Чувствуюопределенное неудобство под ложечкой, только-то и всего. Ивлев и после разводак ней захаживал, к тому же кое-кто из здешних конторских кадров с ней накороткознаком. Если наша «бабуля» будет искать подходы, лучшего канала не найти.Нимфоманка-пофигистка – это широкое поле деятельности для кого угодно…

– Ты, главное, с ней поделикатнее, если возьмешьсяпроверять. Батяня у нее мужик серьезный. Хоть и махнул на нее рукой, но отецесть отец. А дергать его за усы – чревато… Весьма. – Кузьмич посмотрел нанего с непонятной ухмылочкой. – А тебя вдобавок видели в обществе еемладшей сестрички. В «жареной птичке».

– Интересно… Кто же это меня видел?

– Зрячие, – ухмыльнулся Кузьмич. – Личнаяразведка. Смотри, поосторожней. Всех нас в этом возрасте порой тянет насоплюшек, дело вполне житейское, благо и нынешние соплюшки не чета пионерочкамиз нашей юности, вгонят тебя в краску быстрее, нежели ты их… Но «берлинскийбригадир», я наслышан, востер отрывать яйца и в дочке души не чает. А стукачейв «Птичке» немерено – любых и всяческих.

– Надо же, а я и не знал… – сказал Данил. –Могу тебе выдать профессиональную тайну – пленки с баварцами как раз она мне ипереводила, младшенькая. Девочка работает вполне грамотно – толмачит хорошо,язык за зубами держит, денежка ее устраивает…

– Все равно, кончай. Кто его знает, папашу, от такогоон может еще сильнее разъяриться. Под самым его носом частные фирмачи вербанулималышку… Я о нем наслышан, самую малость. Знаешь, к кому надлежит относитьсясерьезнее всего? К орлам вроде Глаголева. Есть стопроцентные воры истопроцентные идеалисты. И тех, и других надо попросту держать на расстоянии ине брать в дело. А вот помесь… Те, кто под шумок толканет бесхозный отнынеаэродромчик, но в то же время родной землицы не продаст и пяди, – они-тосамые опасные и есть. Поскольку – помесь… Ну, тебе-то что объяснять?

Данил грустно усмехнулся, глядя в стол. Если честно, они обакак раз и были той самой помесью…

Все правильно. Так он и поимел свой первый вклад в зарубежномбанке, когда родная армия уходила из бывших братских заграниц, ставших водночасье неизвестно чем, но уж никак не братанами…

Первоклассный военный городок с системой бензоколонок итанкоремонтным заводом являл собой чрезвычайно лакомый кусочек, особенно есликупить задешево – благо по документам он проходил как скопище полуразрушенныххалуп. Что пяти ревизорам, Данилу в том числе, следовало удостоверить своимиавтографами – понятно, за хороший процент, полученный от того, кто приобреталэти лачуги за бесценок, чуть ли даже не по доброте душевной выручая бывшихсоветских братьев.

Разумеется, можно было не подписывать, разыграв несгибаемогочестнягу-идиота из тех убогих фильмов об ужасах и всепроникающей коррупциизападной жизни, которые с превеликой охотой пекли дюжинами еще не нанюхавшиесянационального самосознания прибалты. Но Данил вовремя понял, обобщая ианализируя: все решено заранее, на уровне, исключающем всякие разоблачения,постановлено, что движимое и недвижимое будет загнано по-тихому. До иныхвысоких кабинетов он попросту не добрался бы – да и в тех кабинетах то ли немогли уже, то ли неспособны были хоть что-то изменить, а в некоторых и вообщевосседали новые фигуры, вынырнувшие неизвестно откуда и неизвестно зачем.Ситуация, когда решительно всем решительно на все наплевать, хуже любогозаговора… «Старшие братья» уходили навсегда, а новым хозяевам купленных подешевке богатств тем более не было никакого интереса выслушивать излияниячестных идиотов, очень уж хозяева вдобавок ко всему торопились после долгойразлуки вновь слиться в экстазе с «общеевропейским домом». Купля-продажазарубежного войскового добра, словно отлаженная и смазанная машина, бесшумно имогуче заработала с таким размахом, столь буднично и просто, что управдоискателей не было и одного шанса из миллиона.

Самое смешное, равно оно же и самое печальное, заключалось втом, что никто вопреки вышеупомянутой киноклюкве прибалтийского розлива ипальцем бы его не тронул – ни снайперские винтовки от лучших фирм, нивыныривающие из-за поворота на бешеной скорости асфальтовые катки. Таковы ужбыли размах в сочетании с будничностью. Любой правдоискатель стал бы кем-товроде одинокого шизика-вегетарианца, примостившегося с плакатиком на груди уворот огромного мясокомбината – никто не гонит его в шею и даже не зацепляетнасмешками, все проходят мимо, хмыкая мимолетно под нос…

В конце концов, сказал он себе тогда, все это ничуть неново. Кого сейчас интересует, что новгородцы регулярно вышибали АлександраНевского в изгнание за вольности с городской казной, что светлейший князьПотемкин прибирал к рукам казенные денежки с простотой ребенка, узревшего настоле варенье, а славные сталинские маршалы волокли трофеи поездами исамолетами? Все это теперь, как говаривал дед Щукарь, покрыто неизвестныммраком, и в большой истории нет места столь неприглядным подробностям. И ненужно кивать на исконную якобы российскую клептоманию – заграничные деятелибыли ничем не лучше. А если ты еще к тому же вовсе даже не историческаяличность, к тому же напрочь перестал понимать, в какой стране живешь и кудаона, твоя страна, катится…

Словом, он плюнул и смирнехонько поставил автограф. А потомвдруг обнаружилось, что у него есть счет, и на счету почивают десять тысячдолларов. Вот так он и потерял невинность. Кто без греха, пусть первый бросит внего камень…

Самое пикантное, что и босс Кузьмич являл собою, есливдуматься, ту же помесь – атамана Кудеяра с Генри Фордом. Так уже не единождыслучалось в истории. Одни и те же люди пиратствовали на всех морях, а на берегупокровительствовали наукам и искусствам (завезши попутно в Англию табак), вовремя тюремных отсидок за разбой сочиняли философские трактаты и сонеты,основывали спьяна академии и протыкали шпагой соперника в темном углу. Костисоперников и жертв пиратских налетов истлели, а вот сонеты с академиямиостались…

Таковы уж правила игры, выдуманные отнюдь не самимипредпринимателями. Вполне возможно, сами они строили бы капитализм умнее играмотнее, не виси у них над душой политики, в одночасье воспарившие из грязи вкнязи…

Вряд ли тот же Кузьмич когда-нибудь переедет в заграницы,хоть и обзавелся на всякий случай «двуспальным английским левою», британским«колониальным» паспортом, выхлопотанным ему властями крохотной страны Белизпосле серьезных его вложений в тамошнюю экономику.

Из России стоит уезжать навсегда лишь в одном-единственномслучае, если у тебя загорелась земля под ногами. Даже те из евреев, ктооборотистее и смекалистее, не спешат на историческую родину. В зарубежном коловращениитебе независимо от содержания пятой графы всегда будет отведена второсортнаяроль – там, на той стороне, все границы и флажки давным-давно установленыпредельно четко, заняты все сидячие места, ложки расхватаны. Импортные людистолбили и обихаживали свои участки лет двести, а то и подольше. Бога ради,тебе продадут особняк с садом хоть по соседству с Букингемским дворцом – воттолько, как ты ни бейся, никто тебя не пропустит в совет директоров «Сименса»или «Макдонелл-Дуглас»…