Бумаги из архива, понятно, упорхнули – для пущей надежности.И Кузьмич оказался монопольным обладателем тайны, ничуть не боясь, чтообъявятся официальные конкуренты, – подвалила гайдаровщина, и«Шантаргеология», как многие геологические управления по стране, тихо умиралабез денег, даже не мечтая о новых маршрутах… И одна из старательских артелейКузьмича, якобы безуспешно три года искавшая на Беде золото, на самом делетрудолюбиво копала платину, всплывавшую потом на мировом рынке в качествеюаровской.

Это была единственная область, куда Данилу не дали хода –зато отвалили два процента с прибыли. Детали он представлял смутно, сообразивлишь: полная конспирация вряд ли обеспечивается регулярным сезонным убоемрабочих. Такое случается лишь в дешевом боевике. Или в местах гораздо болееотдаленных от Транссибирской магистрали. Не зря связи Кузьмича ответвлялись наСеверный Кавказ, а в той артели не числилось ни единого славянина. Вероятнеевсего, платину все эти годы копал некий аксакал с пятеркой сыновей и дюжинойплемянников, повязанных намертво родовым кодексом чести и прочей горской экзотикой.В том же Дагестане чуть ли не в каждом ауле – своя национальность, даже сосвоим языком, который ближайшие соседи уже не понимают…

Он поднял голову. Из кабинета вышел субъект кавказскойнациональности, пожилой, но юношески легкий в движениях. Мимолетно кольнувДанила пытливым взглядом д и р и ж е р а, прошествовал в коридор. Качокзаторопился следом с грозным видом – но пас клиента так бездарно, что Данил,будь он чужим киллером, успел бы преспокойно положить обоих, да и Жанну впридачу, бросить ствол посередине и уйти, не особенно даже торопясь.

Данил вошел в кабинет. Друг детства стоял у окна, сунув рукив карманы, вроде бы безразлично смотрел вниз, но у Данила осталось такоевпечатление, будто спина у шефа как-то нехорошо напряжена.

– Прибыл, – сказал он кратко.

Кузьмич обернулся – излишне резковато, пожалуй. На своисорок пять он в общем не выглядел, самое большее – на сороковник, и походилбольше на флегматичного британца. Бог его знает, откуда у правнуказемлепашцев-раскольников получилась узкая и породистая английскаяфизиономия – в Сибири отроду не водилось помещиков, изрядно-такиулучшивших своей статью породу крепостного российского крестьянства… Впрочем, исам Данил не особенно-то походил на кого-нибудь из тех кругломордых, которых«Мосфильм» упорно пихал в свои эпопеи о крестьянской жизни, прошлой и нынешней.

– Ну, и где ты болтаешься?

– Ивлева убили, – сказал Данил. – Дела такие…

Он докладывал четко и быстро, вычленяя главное, и не моготделаться от мысли, что Кузьмича происшедшее ничуть не занимает, что Кузьмичтолько и ждет окончания рапорта. А это было более чем странно – если вспомнить,что год назад шеф гораздо серьезнее отнесся к истории со сцапанным милициейрядовым охранником, у которого тоже, кстати, обнаружился левый ствол. А по табелио рангах охранник стоял не в пример ниже покойного Вадима…

– Все?

– Все, – сказал Данил.

Оба так и не присели, стояли посреди кабинета, и со стены наних сурово пялился «Северный колдун», сверхнордического облика мужик с соколомна руке, в пронзительно-зеленой ферязи – подлинник Константина Васильева,обнаруженный Кузьмичом чуть ли не в туалете районного дома культуры где-то подТамбовом.

– Все дальнейшие хлопоты повесишь на юристов, –сказал Кузьмич так, словно отмахивался. – А теперь стой и слушай. Илислушай сидя, как предпочитаешь… В пятницу, под конец рабочего дня, таможня вБайкальске вскрыла наш контейнер. С бамбуковыми стульями и прочей дребеденью изБангкока – дешевка, мелочь, но до сих пор хорошо идет… В этой поганоймебелишке, в сиденьях нескольких стульев, обнаружен героин. Примерно полкило.Тысяч на пятьдесят зелеными. Естественно, шум поднялся страшный, слетелисьсокола из всех серьезных контор, «Интеркрайт-Транспорт» автоматически угодилпод указ двадцать-двенадцать, Бударин приземлился на тридцать суток. К твоейслужбе претензий нет. Никаких аварийных выходов на связь предусмотрено не было,потому что не планировалось подобных ситуаций… Хоменко тоже взяли, продержалисубботу и воскресенье без всяких допросов. Сегодня утром, как только обо всемузнали ребята Ярчевского, его быстренько выдернули с нажатием соответствующихкнопок, и он тут же позвонил твоему дежурному. Но с Будариным никакие кнопки несработали, что более чем странно. Не так уж слабо мы сидели в Байкальске…

Данил задумчиво кивнул. Президентский указдвадцать-двенадцать, творчески развивавший кампанию борьбы с организованнойпреступностью, предписывал: в подобных случаях в контору согрешившей фирмыназначается наблюдатель от властей, и, как правило, не один. Естественно, отсерьезных органов с аббревиатурой на три буквы – и тех, чьи буковки менялись понынешней моде несколько раз в год, и тех, что пахали без переименований современ диктатуры пролетариата. Нечто вроде революционных матросов вГосударственном банке, права и полномочия примерно те же, исключая разве чторасстрел на месте. После этого, как легко догадаться, нормальной плодотворнойработы от подвергшейся такому наезду фирмы ожидать почти что и не приходилось…

– А почему начали с заместителя? – спросилДанил. – Если уж пошли ковбойские штучки, почему посадили Бударина, а неАндреева?

– Потому что Андреев взял отпуск и решил слетать нанедельку развеяться в Куала-Джампур, – сказал Кузьмич мертвым, деревяннымголосом. – И билет получился в один конец. Помнишь такую песенку? «Уан вайтикет…» – Он достал из стола пухлую многоцветную газету импортного облика ичуть ли не швырнул Данилу: – Английский не забыл? На первой странице. Еще славабогу, что без фотографий, а то они обожают…

Заголовки выдержаны в крикливо-завлекающем стиле (летнесколько назад подхваченном и родной прессой): «Русская мафия вКуала-Джампуре!», «Российские гангстеры осваивают наш рынок?». И тому подобное.

Андреева, начальника байкальского филиала«Интеркрайт-Транспорт», в прошлую среду взяла полиция, едва он сошел с трапа вКуала-Джампуре – с пакетиком героина в кармане, и героин весил ровнодесять граммов. Полицейский комиссар с труднопроизносимым в английскойтранскрипции имечком остерегается делать конкретные заявления, но отнюдь неисключает, что мистер Аndreeff привез образец товара будущему партнеру, дабызлокозненно наладить постоянные поставки…

– Ему же конец, – сказал Данил. – Покойник.По тамошнему уголовному кодексу автоматически вздергивают уже за четыре грамма,не то что за десять. Без различия пола и подданства, без всякой оперативнойразработки. Будь ты хоть клинтоновским племянником. В прошлом году онивздернули-таки Янкеса, хотя за него просил и посол, и конгрессмены…

– Слышал… Что посылай адвоката, что не посылай. Коньякухочешь?

Данил мотнул головой: «Нет!» Кузьмич тем не менее распахнулполированную дверцу бара, вытащил изящную бутылку «Метаксы», набулькал себе вукрашенный цветным стеклом бокал граммов пятьдесят светло-янтарного нектара – иахнул одним глотком. Вот это уж на него решительно не походило. Но потом онсделал нечто еще более нестандартное – оторвал зубами фильтр суперпрестижнойсигаретки, выплюнул его в пепельницу. Сунул сигарету в рот, поднес огонекзажигалки к разлохмаченному концу. Данил молча ждал, не поддаваясь первым эмоциям.