– К этому я привык.

– Что тогда?

– Не волнуйся, я просто устал. Вот освобожусь и поеду отдохнуть, развеяться. Хочешь, вместе махнем куда-нибудь?

– Я бы с удовольствием, но на кого мы оставим Ромчика?

Он ждал такого ответа, поэтому не огорчился. Вера не ограничивала его свободу, как они условились до женитьбы. Нечаев с легким сердцем поступал так же по отношению к ней. Больной ребенок связывал ее прочнее, чем брачные узы.

Мучила ли его совесть, когда он изменял жене с Жанной? И да, и нет. С одной стороны, он чувствовал свою вину перед Верой, с другой – хотел капельку блаженства для себя лично. Неужели он не заслуживает снисхождения?

Тесть попросил Нечаева не посвящать Веру в особенности национальной адвокатуры. «Ей с ребенком горя хватает, – обосновал он свою просьбу. – Если она за вас двоих переживать будет, то сердце не выдержит!» Поэтому разговоры о работе в семье Нечаевых были табу. Артем редко нарушал это правило.

Он не жалел, что женился на Вере. Он по-своему любил ее и привязался к ребенку. Больные дети требуют так много внимания, в них так много вкладываешь, что они невольно становятся дороги. В прямом и переносном смысле.

В конце рабочего дня адвокат Нечаев вышел из здания суда, где пришлось изрядно потрудиться, и шагал к машине, когда краем глаза заметил стоящего на тротуаре мужчину с длинными волосами. «Сказочник!» – вспыхнуло в уме. Артем повернулся, но мужчина быстро пересек улицу и скрылся за деревьями.

– Черт… Опять померещилось?..

Он сел за руль, включил зажигание, преодолевая порыв догнать длинноволосого и заглянуть ему в лицо. После стольких разговоров с Самариным он был уверен, что безошибочно узнает Сказочника. Разумеется, адвокат не поддался минутной слабости, глубоко вздохнул и выехал с парковки.

По дороге домой ему позвонила Жанна.

– Можешь говорить? – как обычно спросила она. – Я не мешаю?

– Нет. Что-то случилось?

– Я страшно соскучилась. Какие у тебя планы на завтра?

Они встречались днем, благо у обоих был свободный график. Жанна исключительно редко сама назначала свидание. В другой раз Артем бы загорелся, но не сегодня. Тень Сказочника словно заморозила его чувства, легла на сердце тяжким грузом.

– Завтра у меня не будет ни одной свободной минутки, – сказал он, поворачивая во двор своего дома. – Я перезвоню, когда получится. Целую!

Бессонной ночью он ворочался с боку на бок, стараясь не разбудить Веру. Та принимала успокоительные таблетки, без которых не могла расслабиться. Он слышал ее ровное дыхание и представлял себе… Самарина.

«Уснешь, бывало, а он тут как тут! – возбужденно бормотал тот. – Поет на ухо, словно соловей-разбойник! Строит разные каверзы… Расписывает, как развлекался в койке с моей бывшей! Подбивает проучить ее, чтоб неповадно было перед чужим мужиком ноги раздвигать. И так убедительно поет, что в тебе зверь просыпается!.. И ты уже ничего не соображаешь, ослепленный ревнивой яростью…»

На следующий день Нечаев встал в шесть утра раздраженный, злой на себя, на Жанну, на Веру, и особенно – на Самарина, который заразил его ужасной болезнью. Не хватало ему подсесть на эти байки про Сказочника! Какого рожна он думает о нем?..

Турция, отель «Юсуф»

Лариса сидела возле Жанны и меняла той компрессы на лбу. Две принятые таблетки только приглушили боль в голове.

– Давно у тебя мигрени?

– Ты что, врач?

– Стоматолог, – кивнула Лариса. – Правда, я уже не практикую.

– Переквалифицировалась?

– Ага. Надоело заглядывать в чужие рты и жужжать бормашиной.

У Жанны едва не слетело с языка: «Теперь ты частным сыском промышляешь, подруга? За это больше платят? Вроде бы и стоматология – прибыльное дело».

– Не считай чужие деньги, – обронила Лариса.

– Ты о чем?

– Мне кажется, мы поняли друг друга.

Жанна промолчала, обескураженная. Мокрое полотенце на голове облегчило ее состояние, и она боялась пошевелиться. Лариса меняла компресс каждые пять минут.

– Виной всему – нервы, – пояснила она. – Что-то спровоцировало твою мигрень.

– С тех пор, как я занялась криминальной журналистикой, приступы участились.

– Здесь в отеле ты тоже работаешь?

– Нет…

– Что же заставляет тебя нервничать? Вернее, кто? Артем?

– Не трудно догадаться.

– Ты ревнуешь его к жене? Он тайком звонит ей… она звонит ему. А тебя колбасит?

Жанна вздрогнула, покосилась на Ларису и застонала. Даже это легкое движение глаз вызвало боль и ломоту в висках.

– Закрой шторы! – взмолилась она. – Глаза режет!

Лариса выполнила ее просьбу и заметила:

– Адвокат Нечаев известная личность. О нем куча материалов в Сети. Кого вы надеялись обмануть? Зачем этот спектакль с «мужем и женой»?

– Значит, Вера вас наняла? Следить за нами? Я так и думала… Детективы! Артем тоже догадался. Вы раскрыты, господа.

Лариса без тени смущения пожала плечами.

– Разве тебе не выгодно, чтобы Вера все узнала?

– Выгодно, – с вызовом молвила Жанна, морщась от боли. – Но Артем против. Это он решил, чтобы мы изображали семейную пару. Дурацкая затея! Я не стала возражать, чтобы не ссориться. В агентстве нам выбрали отель, где мало русских. В «Юсуфе» никто нами не интересуется, кроме вас с Ренатом.

– Нечаев не собирается разводиться с женой?

– Я ему в душу не заглядывала.

– А зря…

– Артем обещает рассказать Вере о нас, только немного позже. Видишь ли, отец Веры – его компаньон по бизнесу, они сидят в одном офисе, тесть ему во всем помогает. Колесников – классный юрист, собаку съел на судебных интригах. Я не хочу, чтобы карьера Артема пострадала из-за меня. Он мне этого не простит.

– Да, провал карьеры – плохое начало для совместной жизни, – согласилась Лариса.

Жанна поправила на голове компресс и закрыла глаза. Она лежала, прислушиваясь к своим чувствам. Что она испытывает? Стыд, злость, тревогу? Скорее, разочарование. Не такого она ждала от отношений со знаменитым Нечаевым. Она сумела разжечь в нем страсть, но он не потерял голову. В постели она доводила его до безумства, однако остыв и придя в себя, Артем сохранял здравый рассудок, вопреки попыткам Жанны навязать ему свою волю. Она наступала, он оборонялся. Придумывал отговорки и причины, по которым оттягивал разрыв с семьей.

Как ни странно, ей стало легче от того, что их обман разоблачен и не надо больше притворяться. Теперь она может быть откровеннее с Ларисой и перетянет ее на свою сторону.