Мысли в её голове сейчас были похожи на бестолковых спринтеров-неудачников. Толкаясь и сбивая друг друга с ног, они бросились принимать участие в организованной Алиной эстафете по оценке смысла поступка бывшего супруга.

Потратив ещё около пятнадцати минут на анализ письма Сергея, в конце концов так и не найдя ничего в нем нового, чертыхнувшись, положила его на прежнее место и направилась в гардеробную. Взяв необходимое, побрела в душ. И уже там, стоя под теплыми струями воды, имитирующими мелкий летний теплый дождь, зависла в раздумье над принятием окончательного решения.

Решение давалось совсем непросто. Размышляя, поняла — как ни крути, получалась некрасивая история: сказав «нет», она растаптывала возможность стать любимой и счастливой с Кириллом, даже не попробовав «на вкус» эти отношения, а сказав «да» — унижала себя, свою память о Сергее, ведь с момента смерти мужа прошло только три недели.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тем не менее, выходя из душа, она уже четко понимала, какой именно даст ответ. Вместе с принятым решением к ней вернулись обычные человеческие желания: привести себя в порядок, возобновить свои регулярные занятия спортом и вообще, пора уже, не откладывая в долгий ящик, приступить к работе. Всё таки это очень отвлекает от ненужных мыслей и не дает хандрить. А сейчас… сейчас ей безумно захотелось… есть. Притом настолько сильно, что она мгновенно ощутила слабость и дрожь в руках и ногах.

И все же! Пересиливая себя, первое, чем занялась Алина, так это работой над своим образом. День сегодня был… ответственный, что ли. Вот и хотелось выглядеть как-то по-особенному, чтобы подергать за нервы «претендента на руку и сердце». И не просто подергать! Алина злилась на Сережку, на его послание, а отыграться могла только на Кирилле. Вот и поставила перед собой задачу — проучить «жениха», как минимум, заставив помучиться до того, как объявит о своем решении. Глупо? Наверное, глупо. Но ничего в этот момент поделать с собой не могла. Ей это было жизненно необходимо, чтобы сорвать на ком-то свои злость и обиду!

Подумав, во что бы эдакое влезть, дабы не сильно бросалось в глаза её желание выглядеть «конфеткой», но и что бы в грязь лицом не ударить, принялась перебирать вещи в гардеробной. Поковырявшись в ней минут десять, с выбором, наконец, определилась. Натянув на себя тонкие голубые джинсы с высокой посадкой, выгодно обтягивающие её плоский живот, аккуратную, подтянутую пятую точку и стройные длинные ноги, снивелировала «затянутость» нижней части практически невесомым светло-серым трикотажным пуловером на одно плечо.

С недавних пор она очень уж полюбила такие вещи. Долго находясь в «нестандартном» размере одежды и придя с помощью ежедневных занятий спортом на острове в классический 46–48 размер, получала истинное наслаждение, копаясь в завалах имеющихся у неё носильных вещей. И благодарить за столь богатый выбор она должна была Сережку. Имея безупречный вкус и какой-то особый «глазомер», он лично сам выбирал для неё практически все вещи: от нижнего белья и галантереи до курток и пальто, не забывая и про обувь. А надевая подобранное мужем, Алина понимала: она не просто красивая женщина — она королева. Нравилось супругу наряжать её. Тот словно в куклы играл, заставляя примерять одежду десятками. Глаза мужа светились от счастья и радости, когда он видел, что его походы по магазинам не прошли даром. Редкой породы был мужчина, что и говорить.

Вот и сейчас, глянув на себя в зеркало, порадовалась. И эти вещи он тоже ей выбирал лично…

«Да! Я прекрасно выгляжу! Сережке бы понравилось… Ему всегда нравилось, когда другие мужчины «пускали слюни», глядя на меня», — вздохнула Алина.

И как бы она на него сейчас ни сердилась из-за письма, была ему многим благодарна. Он стал для неё Пигмалионом, а она для него — Галатеей.

Полюбовавшись собой ещё какое-то время, занялась прической и легким мейкапом: собрала в хвост свои чуть вьющиеся волосы, слегка подкрасила глаза и, обведя контур губ косметическим карандашом, заретушировала их, не желая использовать ни губную помаду, ни блеск для губ.

Точка в образе «приятной молодой женщины» была поставлена любимыми духами от королевы французской моды ХХ века. Алина не пользовалась духами традиционно, как все, покрывая свою кожу брызгами из флакона. Её фишкой было заныривание в созданное ею облако из ароматной взвеси любимых духов после двух-трех нажимов на флакон-спрей. От такого фокуса духи, распределившись, не опадали на Алину устойчивым сгустком парфюма в отдельных частях тела. Мельчайшие частицы жидкости, попадая на волосы, одежду и кожу женщины, позволяли осесть тонкому аромату духов по собственному выбору, окутывая женщину своим благоухающим облаком.

Вот и сейчас, вдохнув любимый аромат, Алина немного покрутилась возле большого зеркала в гардеробной, ещё раз тщательно оглядывая себя со всех сторон и, оставшись довольной, неторопливо вышла в спальню.

Однако, вместо того, чтобы пойти на кухню и удовлетворить свой не на шутку разыгравшийся аппетит, женщина подошла к кровати… и, помедлив с минуту, резко развернувшись, упала на неё с высоты своего роста, широко раскинув руки. Матрас такой эксперимент выдержал, а проявляя несогласие по поводу такого отношения к себе, невысоко подбросил Алину пару раз.

Сейчас женщине было хорошо так, как не было уже давно. Падая, она не задумалась, что после валяния на кровати прическу непременно придется переделывать заново. Ей было всё равно. Таково было её мгновенное желание! Стойкая и болезненно-острая потребность внутренней свободы рвалась из неё с новой силой. Её больше не мучили сомнения, разногласия с самой собой, ожидания чего-то. Она наслаждалась тишиной, покоем и душевным умиротворением. Все внутренние терзания недели под давлением наконец-то принятого решения отступили. И в голове теперь тоже было пусто. НИ-ЧЕ-ГО!

«Боже! Хорошо-то как. Ничего не болит. На душе спокойно. А в сердце живет…».

Алина задумалась. Что же живет в её сердце? Поразмыслив немного над своими ощущениями, оценила их и поняла. В её сердце сейчас ничего не живет. Там пусто! Зато в голове поселился холодный расчет. И согласно этому расчету, выглядеть она должна сегодня «О, Боже мой, как хорошо!».

Быстро встав, поправила прическу и отправилась на кухню.

По молчаливому согласию Кирилла и Алины, на ближайшие три дня у Веры образовались выходные. Заботливая помощница по хозяйству, забив готовой едой холодильник, отбыла на помощь сыну в няньки внуков-сорванцов.