У Алины потекли слёзы. Вирра тут же уловила изменившееся настроение и сказала.

— Алина. У меня никогда не было человека ближе, чем папа. Он понимал меня, как никто. Теперь, конечно, у меня есть ещё и ты. Папа, зная, что скоро уйдёт, подарил мне тебя, свою любимую. В силу обстоятельств я не могу называть тебя мамой, но с огромным удовольствием по-прежнему буду считать своим лучшим другом. Не возражаешь?

— Нет конечно, девочка моя. У меня была одна дочь, а теперь благодаря Сереже их стало две.

— Спасибо. Я тоже тебя очень люблю, — произнесла с чувством Вирра. — И знаешь! Ещё хочу попросить у тебя прощения за то, что тогда назвала тебя дурой… ну ты поняла… когда папа…

Девушка замолчала. Алина прекрасно поняла, о каком именно моменте она говорит. Это был последний день, когда Сережа жил и когда она узнала, что любимый смертельно болен. Настроение пропало.

— Ладно, лечись давай! Ты будешь мне нужна здоровая. Работа ждет! Папа же практически ввел уже тебя в курс дела?

— Ну да, — сказала Алина. — Он как знал, — и осеклась…

Конечно, Сергей знал о своей болезни. Чувствовал, что ему становится всё хуже и хуже. Именно поэтому в последнее время он так активно привлекал её к работе в корпорации, готовя для себя замену.

— Спасибо, что позвонила, — сказала Алина. — И ещё раз спасибо за Марину и Никиту. Присматривай там за ними на правах старшей сестры.

— Ну конечно. Не волнуйся. А пойдешь к папе на кладбище — от меня поклон передай.

— Хорошо, девочка моя.

Отключив телефон, Алина все никак не могла отойти от разговора с Виррой. И грусть, и радость…

«Хорошую всё-таки дочь вырастил Сережка! — подумала она. — И почему он за неё так переживал? Всё боялся, что из неё полезут гены родного отца-деспота. А она такая искренняя, добрая девочка. Вот Марину с Никитой забрала в Милан. Правда, Марине придется уехать на несколько месяцев на курсы. Зато потом работа будет хорошая».

В комнату вошёл Кирилл.

— Доброе утро, Алина! Как ты себя чувствуешь? — с искренней заботой в голосе спросил он.

— Доброе, Кирилл! Как ни странно, прекрасно. Сама удивляюсь, что так быстро иду на поправку.

— Ну и отлично. Меня это действительно радует. Что ты хочешь на завтрак? Скоро Вера придет.

Алина задумалась. Есть совсем не хотелось, разве что…

— А ты что будешь? — спросила она мужчину, хитро улыбаясь.

— Хочешь посмеяться? Смейся! Я хочу манную кашу.

У Алины от удивления вытянулось лицо.

— Что? Манную кашу? Черт возьми! Я тоже про неё подумала.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись.

— Ладно, пока Веры нет, я в душ.

— Я тоже.

И они разошлись по ванным комнатам.

Через 20 минут Алина, выскочив из своей ванной в одном полотенце, опрометью бросилась в гардеробную. От чего её вдруг переклинило и она не взяла с собой чистую сменную одежду? Забыла. Бывает. Едва успела насухо вытереться, как услышала взволнованный голос Кирилла.

— Алина? Что случилось? Что за шум?

— Ничего, — крикнула она из гардеробной. Всё в порядке. Это я забыла в душ свежую одежду взять.

— Ну, так и что, что забыла? — не понял он.

— Так переодеться было не во что…

— Так, а неслась зачем? А если бы ты сейчас поскользнулась на мокром паркете и, не дай Бог, что-нибудь бы себе сломала? Могла просто предупредить, чтобы я не выходил несколько минут, пока добираешься до гардеробной, — проворчал мужчина.

— Ну да, — сказала женщина, почесав нос. — Я почему-то не подумала про это, — честно призналась она.

И вышла из гардероба уже одетой.

— Если в следующий раз что-то подобное произойдет, то я тебя предупрежу. Обещаю!

Раздался звонок в домофон. Пришла Вера.

За завтраком Кирилл спросил.

— С кем по телефону так долго разговаривала? Хорошие новости? Ты прямо вся светишься…

— Вирра звонила, — со счастливой улыбкой ответила ему Алина.

Кирилл в удивлении согнул одну бровь.

— Вирра? И что она хотела?

Алина с недоумением взглянула на мужчину, так как его голос был полон скептицизма.

— О здоровье спрашивала, — и, вздохнув, продолжила. — О Сереже вспоминала и о малыше жалела.

Алина вдруг сморщилась, будто вот-вот собиралась заплакать… Кирилл, уловив перемену в её настроении, тут же постарался переключить внимание женщины на другое.

— А хорошего-то что сказала? У тебя радость на лице прямо написана. Что именно тебя заставило так светиться?

Манипуляция мужчины вполне удалась. Алина, позабыв про слёзы, тут же снова счастливо заулыбалась.

— Она берет на работу Марину и Никиту, как когда-то мы и планировали с Сережей.

Кирилл, перестав жевать, воззрился на сидящую напротив него женщину и, помешкав пару десятков секунд, попросил.

— Отмени переезд детей в Милан. Давай оставим их в Нью-Йорке, в американском офисе.

— Почему? — искренне удивилась Алина, уже мысленно видевшая дочь и зятя живущими и работающими в Милане.

— Понимаешь… — он на какое-то время задумался, явно подбирая слова. — Им будет тяжело работать с Виррой. Она весьма непростой человек и может в любой момент выкинуть какой-нибудь фортель.

— Но она очень хорошо относится к Марине и Никите. Она считает Марину своей сводной сестрой, — гнула свою линию женщина.

Кирилл покачал головой и грустно сказал.

— Алина, Алина! Ты как дитя малое, да неразумное. Впрочем, тебе простительно. Ты совсем не знаешь эту девушку. Она милый и добрый человек, пока это не мешает ей жить. Это железная девочка, и для достижения задуманного она может пойти по головам кого угодно. Пойми, говорю «по головам» только потому, что не хочется говорить «по трупам».

— Кирилл. Думаю, ты не прав. У нас сложились очень доверительные отношения. Она и ко мне тоже хорошо относится.

— Пойми! — вздохнул он. — Сейчас её некому останавливать. У неё был один авторитет — отец. Она прислушивалась только к Сережке.

— Но этот переезд затевали мы вместе с Сергеем. Так что это было желанием её отца.

— Ну и что, — настойчиво гнул он свою линию. — Тогда бы она не захотела его расстраивать. Теперь же, — мужчина нервно пожал плечами, — стоп кран в её голове сорван. Её некому журить за промахи.

— А ты? Ты для неё не авторитет? Не контролёр?

— Я? — он усмехнулся. — Ко мне у неё несколько другое отношение. Вот этого я и боюсь в первую очередь. Она ведь как собака — сама не ем и другому не дам!