Потом люди начали устраиваться на ночь, и через некоторое время вокруг костра остались только трое первых дежурных и Джоэль.

С минуту он стоял, наблюдая за людьми сквозь сетку, потом перевел взгляд на Тома, Элис и Джорджа.

– Спасибо, ребята.

Откликнулся только Джордж:

– Не за что.

Джоэль кивнул.

– Будите меня в любое время, если понадобится.

На этот раз ответила Элис:

– Уверена, мы справимся.

Он снова кивнул, и Том почувствовал что-то вроде жалости: Джоэль понятия не имел, как вести себя с тем, кто не желает его слушать.

– Окей, спокойной ночи.

Парень ушел. Через несколько секунд Шен возник из темноты и сел рядом с ними.

– Барни использовал две другие сетки, чтобы закрыть дверь в хвосте. Вы сможете открыть их и зайти.

Элис улыбнулась.

– Шен, если когда-нибудь случится зомби-апокалипсис, я хотела бы, чтобы ты и Барни были в моей команде.

– Понятия не имею, что это значит, но я с вами, – усмехнулся Том.

– Не знаешь, что такое зомби-апокалипсис?

– Нет. Я понимаю значение каждого слова, но…

Джордж начал смеяться – то ли над замешательством Тома, то ли над тем, что они вообще беседуют об этом тут.

Потом откуда-то сверху донесся голос Хлои, которая неодобрительно пробормотала:

– Ну, я счастлива, что хоть кто-то здесь радуется жизни.

Все рассмеялись. Шен пожелал им спокойной ночи, и они остались сидеть в молчании. В салоне самолета все тоже постепенно стихло. И какое-то время были слышны лишь потрескивание дров в костре, непрерывный гул джунглей и выделяющиеся на этом фоне звуки разных летающих, ползающих и бегающих созданий. Иногда слышались их удары о ветки и кустарники.

Ребята вновь заговорили, услышав особенно громкое шуршание, за которым последовало какое-то хрюканье.

Элис прошептала:

– Что это было?

Джордж включил фонарик и посветил на деревья, хотя казалось, что луч света лишь сделал стену тьмы еще более непроницаемой.

– Какая-то дикая свинья, наверно. Как они называются? Пекари?

– Да. Кажется, я когда-то читал о них.

Том улыбнулся. Все были воодушевлены идеей проводить исследования перед тем, как попасть сюда, и хотя нынешний «лагерь» не являлся изначально запланированным местом, он полагал, что большая часть дикой природы везде была примерно одинаковой. И опасной. Ему не хотелось ехать, и единственным источником его знаний считался просмотр по телевизору документальных фильмов о животных.

Джордж и Элис негромко разговаривали – о людях, которых они сегодня потеряли, и о тех, кто погиб при крушении самолета. Эта беседа казалась Тому неловкой, ведь они говорили как давние знакомые, хотя и явно принадлежащие к разным слоям общества. Но потом он вспомнил, что Элис встречалась с Итаном из футбольной команды и, вероятно, поэтому давно знала Джорджа.

Через несколько минут девушка спохватилась:

– Прости, Том, мы говорим о людях, которых ты не знаешь.

– Я не против.

Джордж взглянул на фюзеляж самолета, находящийся высоко над ними и погруженный сейчас в темноту: кто-то тихо похрапывал – звук был хорошо слышен в общем шуме джунглей. Потом парень вдруг сказал Тому:

– Думаю, ты отлично справился с ситуацией. Джоэль тебя явно провоцировал.

Элис согласно кивнула.

– Это все очень глупо, – пожал плечами Кэлловэй. – Но потерпеть нам осталось один день.

– Когда ты им скажешь?

– Что мы уходим?

Она кивнула.

– Думаю, завтра вечером до захода солнца. Нам нужно будет все подготовить, чтобы выйти на рассвете следующего дня.

Девушка подошла ближе, подняла с земли ветку и положила в огонь.

– Интересно, как он воспримет эту новость.

Том думал об этом. О том, что половина людей уже захотела быть в его команде, будто он принимал каждого желающего, притворяясь, что к нему лично это не имеет никакого отношения. Теперь же Кэлловэй понял, что есть только один способ справиться с неизбежным несогласием, которое возникнет завтра вечером.

– Если они все захотят пойти, их ничего не удержит. Но и нам ничто не мешает. Они могут спорить весь день, но мы уходим в любом случае, поэтому выбор прост: идти с нами или оставаться здесь и ждать спасателей.

Том заметил, что Элис почувствовала облегчение от этих слов. Кэлловэй хотел было еще раз сказать ей, что не он решает, не он ведет группу, но она удивила его:

– Надеюсь, они тоже решат пойти. Как потом смотреть в глаза родителям Криса, если… – Она сделала движение, которым раньше откидывала длинные волосы, но, должно быть, забыла, что теперь они значительно короче. – Но я не смогу сидеть здесь и ждать. Не могу перестать думать о родителях, брате, о том, как они сейчас переживают…

– Я тоже, – подхватил Джордж и с изумлением взглянул на нее: – Не знаю, почему до меня раньше не доходило. Ты же сестра Гарри Дизарта! Он играет в баскетбол с моим братом.

Она улыбнулась с такой любовью и теплотой при упоминании имени брата, что Том тоже ощутил щемящую тоску по этим чувствам.

– Я знаю. Дилан несколько раз заходил к нам. Милый парнишка.

– Они редко видятся. Но, конечно, да, он хороший. – Несколько мгновений Джордж смотрел на костер, а потом повернулся к Тому: – У тебя есть братья или сестры?

Тот заметил, как Элис смутилась, но только мотнул головой.

– Нет, я – единственный ребенок, и мои родители умерли, когда мне было девять, так что…

– Ой, прости.

– Не за что извиняться, ты же не знал. Вообще, так легче. По крайней мере, я уверен, что обо мне никто не беспокоится. – Он подумал о Джулии и почувствовал, что должен упомянуть о ней. – У меня есть опекун, но она сейчас на йога-ретрите в Италии, где нет связи, поэтому, вероятно, даже не знает, что самолет упал.

Элис улыбнулась.

– Видела ее разок на родительском собрании. Точнее, два раза. Звучит ужасно, но я всегда тебе немного завидовала – она кажется такой классной. Да еще и на ретрите. Кто его проводит?

– Джулия и проводит, – рассмеялся Том. – Да, она классная, но… больше похожа на друга, требующего постоянного внимания, чем на родителя. Сейчас это не проблема, но в детстве я просто хотел… В общем, у любой медали есть две стороны.

Он подумал, что за эти несколько секунд сказал о себе больше, чем за все предыдущие годы, и сразу же почувствовал трепет, словно находился на краю пропасти. Сердце зашлось в бешеном стуке.

Но Элис ответила: «Конечно. Могу себе представить», – и Тому немного полегчало, словно отступила какая-то невидимая опасность. Он понял, что вот так люди общаются друг с другом и это нормально – говорить им о том, что предпочел бы иметь родителей, нежели соседа по комнате, и что скучает по ним, даже по-настоящему уже не помня, как это – когда они есть.