А Мэг обманывала начальство. Вернее, не обманывала, а что-то недоговаривала… Впрочем, в глазах Волкова и Матвеева это было одним и тем же. В таких случаях лучше перестраховаться.

… Весь оставшийся день Мэг ждала приговора. Она вся измаялась, издергалась, перенервничала. Но Волков появился в ее приемной только в обед. Мэг сжалась, приготовившись к самому худшему…

— А все-таки вы молодец, Маргарита, — сказал он, задумчиво обхватив пальцами подбородок. — Пожалуй, мы так и сделаем: создадим для Алова этот фонд. Уверен, что их дружба с Шохиным будет длиться только до тех пор, пока в этом не будут замешаны кровные интересы. А если мы дадим Алову почувствовать вкус денежек, он уже не сможет от них отказаться… Так что спасибо вам за все.

— Не за что… — прошептала Мэг потерянно.

Ошарашенным взглядом она проследила, как Волков вышел в коридор. По его шагам было слышно, что он зашел в юротдел: по всей видимости, давать задание юристам…

Мэг ничего не понимала. Матвеев промолчал об ее промахе? Или все же доложился, но Максим почему-то решил пренебречь элементарными правилами безопасности?

Как бы то ни было, видимо, на этот раз судьба решила ее помиловать.

Всю субботу Мэг только и думала, что о вчерашнем происшествии. Что это было? Обыкновенное везение? Или еще что? Но в любом случае особо предаваться размышлениям ей было некогда: надо было изобретать, как подобраться к Рублевскому и выудить из него все, что ему известно об Огневе и Волкове.

Целый день Мэг просидела в районной библиотеке, разыскивая его статьи. Оказывается, этот Рублевский был достаточно известной личностью в газетном мире. За последние полгода он умудрился пропечататься чуть ли не во всей местной прессе. Чувствовалось, что редакторы его ценили. Да и было за что: материалы Рублевского были свежи, злобны и информативны. Откуда он добывал «грязное белье» местных политиканов, оставалось тайной, покрытой мраком, но факт оставался фактом: ему было многое известно.

Огнев был любимым коньком Рублевского. В одной из газет о ситуации на Горэнерго была опубликована целая серия статей. Но у Мэг сложилось впечатление, что Рублевский обнародует далеко не все имеющиеся у него материалы. То ли он припасал их на будущее, то ли просто боялся последствий…

По дороге домой она все пыталась изобрести, как можно было бы сойтись с ним. Но пока ничего путного ей так и не пришло в голову.

Уже подруливая к своему подъезду, Мэг вдруг вспомнила, что дома у нее ничего не осталось из еды. Надо было ехать в магазин, чтобы запастись продуктами на следующую неделю.

… Только что отстроенный обширный универсам находился в двух шагах. Мэг припарковала машину и направилась вглубь рядов с товарами.

Закидывая в тележку упаковки с полуфабрикатами, она добралась почти до самого конца магазина. В этом отделе продавались вина. Мэг окинула взглядом темные ряды бутылок. Может, взять себе что-нибудь на вечер? Сделать глинтвейн, закутаться в любимый клетчатый плед и потягивать горячее варево перед телевизором…

— Какой ужас! — произнес рядом насмешливый голос Волкова.

Мэг стремительно обернулась. Нет, ей не померещилось: Максим Евгеньевич стоял прямо у нее за спиной и с явным осуждением разглядывал содержимое ее тележки.

— Здрасьте… — испуганно произнесла она. Подозрение, что он просто оставил на выходные процедуру ее увольнения, внезапно закралось в сознание.

Но на ее счастье у Волкова, кажется, были иные планы. Приподняв двумя пальцами пакет с мороженными овощами, он скривился:

— Скажите честно, Маргарита, вы что, собираетесь это есть?

Мэг вырвала у него упаковку.

— Может, все-таки я имею право покупать то, что мне нравиться?

Она толкнула тележку и, не оборачиваясь, покатила ее к выходу. Своим появлением Волков опять привел ее в смятение: она попросту не знала, чего ожидать от него, и потому прятала свою неуверенность за резкими выражениями.

Но они не произвели на него никакого впечатления.

— Я только хотел вас предупредить, — проговорил Волков, следуя за Мэг, — что три вагона этой бурды я сам завез в страну и продал некой фирме «Гордеев и сын», которая является основным поставщиком продуктов в этот магазин. И могу вам сообщить (по секрету, конечно), что это отнюдь не качественный товар.

— И что? — бросила через плечо Мэг. — Со мной случится несварение желудка?

— Ну, с желудком-то вашим, положим, будет все нормально, но все равно удовольствия от такой, с позволения сказать, «еды» вы точно не получите.

Мэг встала в очередь в кассу.

— Какое вам дело до моего удовольствия?

— Очень большое. Я вам благодарен за вчерашнюю идею и мне хочется вас облагодетельствовать.

— Советом по части негодности мороженой морковки?

— У меня есть подозрение, что ничего более вы от меня не примете.

Мэг посмотрела ему в глаза.

— С чего вы взяли?

— То есть вы разрешаете мне проявить фантазию? — серьезно осведомился он.

— Ну что ж, пробуйте…

— Давайте начнем с этого, — произнес Волков и протянул кассирше свою кредитную карточку.

Когда они вышли из магазина, он понес пакеты с продуктами не к ее машине, а к своему черному «БМВ», стоявшему за углом. Закинув все это в багажник, он открыл дверцу перед Мэг.

— Прошу садиться!

— Мы куда-то едем?

— Да. Я приглашаю вас в гости.

— В этом и будет заключаться ваша благодарность? Вы впустите меня в святая святых?

— Что-то вроде того.

Мэг бросила на него растерянный взгляд. Он что, ухаживать за ней вздумал? Но ведь это… У нее не было слов. Нахлынувшие чувства опять перемешали все на свете. Если ее предположения верны, то у нее открываются необозримые горизонты для работы на благо Структуры!

* * *

Мэг знала, что у Максима Евгеньевича нет постоянного дома (он вечно кочевал с места на место), поэтому понятия не имела, куда ее везут. Оказалось, что его новая квартира находится на противоположном конце города — в высотном здании, одиноко торчащем над унылыми хрущевками.

Новенький, но уже обклеенный вкладышами от жвачек лифт поднял их на последний этаж. Волков открыл неприметную дерматиновую дверь.

— Прошу!

Мэг несмело вошла. Она волновалась: с одной стороны, это была несомненная удача — попасть к нему домой, но с другой стороны, она все равно мысленно готовилась к какому-то подвоху. С какой стати он все это проделывает?

Квартира была просторна, светла и солнечна. Из-за кремовых стен, украшенных лишь неброским гравюрами, и такого же — тон в тон — пушистого ковра с кучей разбросанных по нему декоративных подушек она казалась значительно больше. Мебели почти не было: лишь небольшая горка с баром, стойка с громадным телевизором и прочей аппаратурой и зеркальный шкаф.