– С огромным удовольствием!

Алина улыбнулась, повернулась ко мне спиной, вынула изшкафчика банку и начала колдовать над джезвой.

– Вам не трудно погасить в коридоре свет? – внезапнопопросила она. – Боюсь отойти от кофе, еще убежит…

Я кивнула, выполнила просьбу и вернулась на кухню.

Алина поставила на стол красивые кружки с изображением кошеки неожиданно сказала:

– Сейчас странная мода пошла – разные торговцы узнаюттелефоны и адреса известных людей, а потом предлагают им свои услуги. Наверное,покупают в компаниях мобильной связи у чиновников мелкой руки, иначе откудаинформация? Меня вот уже три месяца мучают.

– Вы звезда шоу-бизнеса?

– Издеваетесь? Телевизор смотрите?

– Очень редко, только детективные сериалы без особой крови.

– Сейчас показывают уже сотую серию фильма «Любовь водворце», главную роль там играет Волынкина.

– Ой! Извините, не хотела обидеть, – зачастила я, – совсемне презираю сериалы. Просто больше люблю книги!

– Сама терпеть не могу идиотские фильмы, – хмыкнула молодаяженщина. – Та Волынкина не я, мы однофамильцы, человек, торгующий телефонами,ошибся. Вы и не представляете, что мне предлагают!

– Бесплатно?

– Что вы! Наоборот, за большие деньги. Почему не пьете кофе?Он остынет.

Я, старательно навесив на лицо выражение восторга, чайнойложечкой зачерпнула малую толику жидкости и отправила в рот.

– Ну как? – осведомилась Алина.

С огромным трудом проглотив гадость, я заулыбалась:

– Великолепно!

– Всем нравится, – кивнула Алина. – Наслаждайтесь!

Я в полнейшей тоске уставилась на здоровенную кружку. Алина,похоже, не в курсе, что кофе подают в крохотных чашечках, мне придетсяналиваться дрянью!

И тут из прихожей раздалось оглушительное «ба-бах!».

Я подскочила.

– Что это?

Алина молча вышла. Я схватила чашку, вылила содержимое враковину, осторожно смыла следы от кофе водой и с невинным видом устроилась напрежнем месте.

– Вчера картину повесила в прихожей, – пояснила,возвращаясь, хозяйка, – да, видно, у мастера руки-крюки, упало полотно, рамараскололась. Хотите еще кофейку?

– Нет-нет, – живо отозвалась я, – спасибо.

– Где может быть Розалия? Это ваш основной вопрос? –вернулась к теме беседы Алина.

– На самом деле их много, – быстро добавила я. – Вчастности, такие: какие отношения были в семье Майковых, любил ли Павел довстречи с женой грейпфрутовый сок, как относилась Розалия к мужу, могла ли онасовершить убийство? Вы ведь близко общались с Майковым, дружили с детства. Онникогда не жаловался вам на тяжесть супружеского ярма?

Алина села в полукресло и скрестила ноги.

– Бывало порой, – неожиданно тихо сказала она, – но Майковпрактически перестал со мной общаться. Розалия постаралась, последний год нашиотношения свелись к одному дежурному звонку в месяц. Ладно, начну издалека, ато не поймете.

Я уставилась на Алину, а та принялась изливать душу. Проводямного времени во Франции, я очень хорошо знаю: граждане страны первой революциини за какие коврижки не станут вываливать на голову собеседника личныепроблемы. Потомки д`Артаньяна теперь не размахивают шпагами и не живут попринципу «один за всех и все за одного». Если француз ощутит душевныйдискомфорт, он отправится к психоаналитику и, не испытывая ни малейшегостеснения, превратит его в сливной бачок для своих негативных эмоций. Мол,деньги заплачены, теперь слушайте. Но россиянин отчего-то стыдится обращаться кспециалисту, который много лет учился для того, чтобы стать полезным людям. Дажеотдав нескромную сумму за прием, мы мнемся и до конца не перетряхиваем, неосвобождаем свои чердаки и кладовые, забитые бедами. Наш человек становитсяоткровенным лишь в присутствии незнакомцев: попутчика в вагоне поезда илисоседки по больничной койке. Вот парадокс – женщины, живущие много лет на однойлестничной клетке, будут ограничиваться равнодушным: «Здравствуйте, как дела?»Но, сев в поезд, моментально сообщат о себе всю подноготную незнакомой тетке,сидящей на противоположной полке. Уже не знаю, сработал ли этот принцип, ноВолынкина сейчас была предельно откровенна.

…Зинаида и Нелли дружили с детских лет, их родители жили водной коммунальной квартире. Девочки ходили вместе в школу, почти одновременновышли замуж, родили детей. У Зиночки появилась Алина, а у Нелли Павлик. И вновьистория повторилась – теперь уже их дети росли почти неразлучно, они считалидруг друга родственниками, двоюродными братом и сестрой, никогда не ссорились иничего не делили.

Когда Алине исполнилось шестнадцать лет, в ее жизни появилсяпервый кавалер. Будучи домашней, хорошо воспитанной девочкой, школьница привелаюношу домой, познакомила с мамой.

Зина встретила паренька без агрессии, мило напоила чаем, но,когда ухажер ушел, заявила:

– Симпатичный мальчик, только он не идет ни в какоесравнение с Павликом.

Алина согласно кивнула и прибавила:

– Такого, как Павел, не найти.

– А зачем искать, – хитро продолжала Зина, – протяни руку ибери.

Дочь растерялась:

– Не понимаю.

Мама вытерла руки фартуком.

– Ничего хитрого, мы с Нелли много лет о вашей свадьбемечтаем.

Вот тут Алина окончательно изумилась:

– Мамочка, мы же близкие родственники.

– Кто? – распахнула глаза Зина.

– Ну… я и Павлик.

– С какого бока?

– Не знаю, – растерялась школьница, – вроде двоюродные братс сестрой.

Зина засмеялась:

– Нет. Мы с Нелли никогда не были сестрами.

– Но как же… – заволновалась Алина, – в альбоме полнофотографий ваших, общих, совсем младенческих…

Зинаида покачала головой:

– Хороша! Как звали твоих деда и бабку? С материнскойстороны.

– Я их никогда не видела.

– Но имена от меня слышала!

– Петр и Анастасия.