– Конечно, она у Розалии три года работала. Кретинка полная,но честная, вот тут и придраться нельзя, – пояснила Алина. – Пойдет в магазин –сдачу до копеечки отдаст. Нелли первое время на Таньку страшно злилась. Велитона ей помидоры купить, девка в супермаркет сносится и… огурцы приволакивает.Попросит белье перестирать, та запихнет в машину вместе темное и белое. Сколькоона Павлу рубашек изгадила! Нелли ее увольнять собралась, но Павел ей тогдасказал: «Мамочка, любая поломойка не особого ума, иначе она бы не сортиры мыла,а в университете преподавала. Зачем тебе в помощницы человек-философ? Простообучи дурочку, она хоть честная».

Ну Нелли и послушалась сына. Надо признать, ей удалосьобтесать Таньку, та в последнее время почти хорошей горничной стала, хотяпривычка вытирать нос кулаком осталась. Ой, а это же свадебная сумочка Розалии!Вот ведь барахло…

Хихикая, Алина схватила небольшой бесформенный белый мешочекс атласными завязками.

– Дурацкая, да?

– Ты говорила, она брала свадебный наряд напрокат, –напомнила я.

— Платье точно, – закивала Волынкина, – а вот насчетостального, значит, ошиблась. Ха! Там что-то лежит. Или дно из картонки?

Тонкие пальцы Алины развязали белые ленточки и вытащилиглянцевый прямоугольник.

– Ой, смотри! – оживилась молодая женщина. – На свадьбефотограф был, делал снимки и желающим сразу раздавал…

Я приблизилась к Алине и глянула на карточку. На переднемплане невеста и какая-то полная тетка, а на заднем – несколько женщин сидят закруглым столиком. Заинтересовавшая меня женщина, с простым, слегка испуганнымлицом, одета в «парадное», явно не часто вынимаемое из шкафа платье. Может,Алина права, утверждая, что отслужившую свое одежду следует выбрасывать?Незнакомая мне тетка явно носила парадное одеяние не один год, вернее, неносила, а надевала по «красным» числам, и при беглом взгляде на женщину тут жестановилось понятно, что ей неудобно – платье жмет под мышками и излишнеобтягивает полные бедра.

– Вот Лиза Ринкина, – поясняла Алина, – дальняя родственницаНелли, сейчас в Америке живет, а слева Танька-домработница.

– В красном бархатном платье?

– Нет, в зеленом, жутком, – улыбнулась Алина.

– А это кто? – указала я на интересующую меня тетку.

– Понятия не имею, – забормотала Алина. – Хотя вроде тампосторонних не было, лишь свои… А! Наверное, это тамада или дрессировщица, я ихуже не помню.

– Кто? – удивилась я.

Алина стала засовывать фотографию в сумочку.

– У Павла тогда особых денег не имелось, но ведь праздникнельзя пустить на самотек? Кто-то и посоветовал тамаду, сказали, недорого берети хорошо работает. Только…

– Обманула? Взяла деньги и исчезла?

– Нет, честно отслужила, – скривилась Алина. – Но такуюглупость устроила! Сначала невесту выкупали, потом рисом обсыпали, а хуже всегоза столом получилось. Представляешь, она конкурсы идиотские устроила: ктобыстрее передаст друг другу носовой платок без помощи рук или носом яйцопрокатит. А потом эта массовица-затейница подружку свою выводит, вроде концертпредлагает. Баба сначала частушки пела под аккордеон, очень глупые ималоприличные, а потом вынула из перевозки собачку. Жалкое зрелище! Шавка явнонедокормленная – она за кусок колбасы так старалась… Хотя гостям в тот моментуже было без разницы, на кого глядеть: трезвых в зале не осталось.

– Можно мне взять фото?

– Думаю, да, – пожала плечами Алина. – Только зачем?

– Наверное, снимок представлял ценность для Розалии, еслиона его столько лет берегла, – протянула я.

– Сомневаюсь, – махнула рукой Алина.

– Почему?

– На свадьбе всем такие давали, бесплатно. Вернее, Павелфотографу заплатил, а тот гостям даром вручал. Парень подходил, щелкал камеройи отдавал снимок. Розалия, наверное, взяла, сунула в сумочку и забыла. Я самачастенько ищу какую-нибудь ерунду и не нахожу, а потом полезу в старую сумку,перед тем как отдать ее кому-нибудь, и наткнусь на потерю.

– Все равно, – улыбнулась я, – разреши забрать фотку.

– Мне не жаль.

– И пойдем все-таки поищем телефон домработницы…

Через пару минут у меня в руках оказался листочек с наспехнацарапанными цифрами. Алина тщательно заперла квартиру, поплевала на бумажку спечатью и вернула полоску на место. Я отвезла Волынкину домой и, елеудержавшись от желания позвонить Татьяне прямо сейчас, порулила в Ложкино.

Очень надеюсь, что домработница вспомнит, рядом с кем еезапечатлели в тот памятный день. Конечно, Алина права: я сама многократнозабывала в сумочках всякие мелочи, а Розалия, очевидно, убрав свадебныеаксессуары, более никогда к ним не прикасалась. Но мне надо узнать, что заженщина на фото! Может, все-таки мать Розалии? Татьяна могла знать правду:прислуга часто в курсе секретов хозяев. Вдруг у домработницы и телефон ближайшейродственницы Розалии есть?

Несмотря на поздний час, окна нашего дома ярко сияли огнями.В прихожей, около галошницы, мирно спал Хуч.

– Ты почему тут устроился? – удивилась я, стаскивая туфли.

– От «силиконовой долины» жутко воняет, – прозвучало вответ.

Я вздрогнула и в ту же секунду увидела Машку, выходящую изгардеробной.

– Очень хорошо понимаю Хуча, – заявила дочка, – от подобногозапаха самой захотелось в ботинки забиться. «Силиконовая долина» ужасна нетолько внешне, она еще и тухлая.

– Какая долина? Ты о чем речь ведешь? Машка фыркнула:

– Тема решил дом отделывать.

– Знаю.

– Нашел прорабов.

– Я их видела, Донские Витя и Лада.

– Во! Она и есть «Силиконовая долина». Мусик, ты эту Ладуразглядела в деталях?

– Не очень, получила лишь поверхностное впечатление.

– И как?

– Ну, вообще говоря, не следует судить о человеке вот таксразу, не узнав его…

– Она похожа на кобылу, – захихикала Маня.

– Есть немного. Только Тема не собирается жениться, емупросто надо отделать здание, – улыбнулась я.

Маня прищурилась: