− Ты знаешь, на что я намекаю, Лина. Я много анализировал всё это, − произносит таким леденящим душу тоном, что у меня мороз по коже бежит. − И каждый раз мысли о тебе в руках Сэтору вызывают во мне желание жестоко убивать. Тебя. Его. Всех, кто попадётся под руку. Должен признать, что ты вообще по неведомым причинам вызываешь во мне слишком много неконтролируемых, безрассудных… эмоций, желаний, не поддающихся логике. Будоражишь все мои инстинкты на глубинном, доселе неведомом для меня уровне.

Многое бы я отдала, чтобы эти слова он мне сказал при других обстоятельствах. Не сейчас, не так, не объясняя этим, как пришёл к ужасающим для меня выводам. Но мой светлый сэ-аран продолжает говорить, а мне всё больше хочется плакать.

− И в том, что касается тебя, мне становится всё сложнее рассуждать здраво. Мною руководит ревность и что-то ещё, сильное, иррациональное, пока мне непонятное. Но как только мне удалось отодвинуть всё лишнее на задний план и вычленить свои главные приоритеты, как я и должен мыслить, то всё стало на свои места. Если допускать вероятность нашего с Са-оиром исчезновения, или даже гибели, − а не допускать такую вероятность с моей стороны было бы глупостью − то я не имею права идти на поводу у неожиданно обуздавших меня эмоций и ревности. Я приказываю тебе любой ценой выжить самой и сберечь наших наследников. Если перед тобой на весах будет стоять вопрос выживания и сохранения жизни сыновей с одной стороны, и необходимость уступить Сэтору в его желании обладать тобой − со второй, ты выберешь второе. Поняла меня?

− Почему… почему он? — пришибленно выдавливаю я, пока даже не представляя, как утрясти в голове всё то, что только что услышала, как с этим всем жить дальше.

− С нашим исчезновением Правящий Дом будет обезглавлен. Тебе не позволят самой править. Да ты и не готова к этому. Сэтору единственный, кто сможет помочь тебе удержать власть в империи и защитить наследников трона.

− Я… я просто не знаю, как… смогу… Я же… я же ваша, − шепчу, тихо плача. И снова слова любви кажутся неуместными. Несвоевременными. Ненужными. Как и остальные эмоции… Как жаль, что я не могу их отодвинуть и отключить, как это делает мой светлый сэ-аран.

Понимаю, что А-атон абсолютно прав. Понимаю, но… что-то рвётся во мне, бьётся на мелкие, больно жалящие осколки. Такова цена любви к правителю. К правителям. Для моих сэ-аран долг превыше всего. И я вынуждена соответствовать.

− Я не приказываю тебе в обязательном порядке становиться его любовницей, Лина. И предпочёл бы, чтобы тебе удалось остаться нашей. Только нашей. Но не ценой сыновей и империи.

Да. Сыновья и империя.

− Я понимаю, − киваю абсолютно убито.

− Тебе нужно в кратчайшие сроки подчинить свой дар. Научиться не только видеть, но и просчитывать варианты будущего. И каждое видение в мельчайших подробностях потом пересказывать мне, чтобы я имел больше данных для анализа. Только мне, Лина. Тогда увеличатся шансы предотвратить столь пугающий тебя исход, мы с братом никуда не исчезнем, и тебе не придётся больше иметь дело с Сэтору.

− Хорошо, я научусь, − закрываю устало глаза. Ради такой цели я горы сверну.

− Я знаю, что ты меня не подведёшь, − удовлетворённо кивает А-атон. — Иди сюда.

Он протягивает мне руку, как делал это уже множество раз. Но сейчас мне невероятно сложно подчиниться. Мне больно. Мне так больно. И обидно. Не на него даже, я… понимаю, почему он отдал мне такой приказ. Но цена, которую мне придётся заплатить в случае их поражения… сейчас она кажется мне непомерной. Я бы хотела даже сказать, что легче умереть − даже тогда, у цинотов, мне было легче решиться отдать себя в добровольное рабство. Но я понимаю, что и сама сделаю всё ради сыновей. И это, по сути то же самое, что приказал мне А-атон.

Я встаю спустя долгую минуту. И всё это время он держит ладонь раскрытой. Пока я не вкладываю в неё свою. Тянет на себя, заставляя встать между своих ног. И, обхватив руками, неожиданно прижимается головой к моей груди. Так… интимно. Так… не похоже на него

− Почему мне так… плохо, оттого, что плохо тебе? — спрашивает, сжимая меня так, что почти больно.

Мои руки сами собой взметаются вверх. И замирают нерешительно над его плечами. Никогда ещё ни один из моих сэ-аран не демонстрировал так открыто… свою уязвимость.

− Это чувства, мой господин. Дать им название можете только вы сами, − шепчу, глотая слёзы. И обнимаю его, зарываюсь пальцами в белые волосы. — Мне тоже плохо, когда плохо вам.

− То что мы с тобой сейчас обсудили, это всего лишь вероятность, Лина. Не неизбежность. Всего лишь вероятность. И мы всего лишь обязаны быть к ней готовы, − убеждая то ли меня, то ли себя самого, произносит он.

− Я знаю.

Как знаю и то, что он сейчас, по сути, на свой страх и риск действует за спиной у Са-оира. И я с ним заодно. Не знаю лишь, к чему всё это приведёт. Мне остаётся лишь довериться ему. Как я осознанно, или нет, делала с самой первой нашей встречи.

− Пойдём спать, − поднимает А-атон голову. — Твоему организму нужен отдых.

Кивнув, я отступаю, чтобы муж мог подняться. И он, переплетя наши пальцы, ведёт меня обратно в апартаменты.

− На ваших с Сэтору уроках будет присутствовать Чотжар, − сообщает совершенно ровным тоном, перед тем, как открыть дверь.

А вот за это спасибо. Значит, хотя бы в реальности жрецу придётся держать свои намёки и голодные взгляды при себе.

— И кто-то из нас двоих обязательно будет во дворце. Тебе нечего бояться.

Если бы дело было только в страхе. Но я рада, что не останусь со своим кошмаром наедине.

В спальне по-прежнему темно.

Вернувшись в кровать, я ложусь поближе к Са-оиру. И тот сразу же инстинктивно подгребает меня к себе, прижимая спиной к своей груди. И когда А-тон ложится с другой стороны от меня, я тяну к нему руки, безмолвно умоляя обнять.

Что бы там одо Ми-ичан не говорил, сегодня я хочу чувствовать своих мужей во сне так близко, как только могу. Может, тогда мне никто лишний не приснится.

Ночь пролетает, как одно мгновение. Слава вселенной, на этот раз действительно без сновидений.

Расстраивает лишь то, что просыпаюсь я в кровати одна. У мужей закончился выходной, и снова наступили императорские будни.

«Доброе утро, императриц-с-с-са. Точнее уж-ш-ше полдень», − врывается в мои мысли насмешливый голос Чотжара.

− Как полдень? — поворачиваю я голову на шелест змеиного хвоста по полу. На-агар как раз деловито вползает в нашу спальню.

«Тебе рас-с-сказать, как меняется время с-с-суток?» − иронично смотрит на меня.

− Очень смешно, − ворчу сонно. — А почему меня не разбудили? Хотя, нет. Дай угадаю сама. Повелители так приказали.