— Но я еще не совсем убедился, что Амалия с вами не по принуждению, — заносчиво заявил итальянец.

Девушка съежилась, но Макс и не подумал убрать руку с ее талии.

— Я тебе уже все рассказала. Я знаю, ты желаешь мне добра, но Зейн прав.

Губы итальянца тронула легкая улыбка, когда он взглянул на Амалию. Было видно, что их объединяет дух товарищества.

— Кроме меня, за тобой некому присмотреть…

Ревность душила Зейна. Он едва сдерживался, чтобы не вырвать Амалию из рук ее босса и прижать к себе. Хотя он всегда считал, что разум сильнее кулаков, но в настоящий момент ему хотелось применить последние.

Вероятно, те же чувства испытывали его древние предки, когда кто-то покушался на их женщин.

— Амалия прекрасно знает, что она для меня значит, Максимилиан. А я всегда забочусь о тех, кто мне дорог.

Амалия наконец освободилась от Макса и подошла к Зейну.

— Я же предупреждала тебя, Макс, что встречаться тайком от Зейна — не лучшая идея. Хотя иногда инстинкт собственника проявляется в нем чересчур ярко.

— Я знаю шейха лучше, чем ты думаешь, Амалия. И с тобой знаком уже пять лет. Потому мне трудно поверить, что ты могла им увлечься, — ответил итальянец.

В глазах Амалии промелькнула боль.

— Мой жених не такой, каким его знает мир. И любой женщине, включая меня, нелегко устоять перед его пусть надменной, но сильной харизмой, — подозрительно бесцветно произнесла она.

Зейн был настолько зол, что не дал себе труда задуматься над ее словами. В настоящий момент он думал лишь о том, что она нарушила их договор и запросто может обратиться к прессе, устроить публичный скандал по поводу освобождения Аслама. Она не доверяла ему. Но и он ей не верил.

Как ни странно, но судьба сестры и ее свадьба волновали его сейчас меньше всего. Он был шокирован тем, что его собственные эмоции захлестнули его.

Амалия улыбнулась боссу.

— Макс, я с Зейном потому, что сама этого хочу, — уверенно сказала она.

Зейн с растущим раздражением осознал, что ему приятны слова Амалии и его привязанность к ней растет с каждым днем. Хотя умом он понимал, что, кроме короткого романа, ничего не может ей предложить. Тем не менее он начал привыкать к ее обществу, их совместной работе по вечерам, ее парадоксальным суждениям и наивности, с которой она воспринимает окружающий мир. Ему нравилось, как она покусывает нижнюю губу, когда волнуется или обдумывает ответ. Он стал воспринимать ее как свою женщину. Он всегда испытывал собственническое чувство к женщине, с которой делил постель, а к Амалии это чувство было даже глубже. У них сложились особенные отношения.

Похоже, Зейн аль-Гамди теряет голову и присущее ему хладнокровие в отношении женщин.

— Я очень ценю твою заботу обо мне, — продолжила Амалия. — Ты всегда был мне хорошим другом, — с чувством закончила она.

— Должен ли я считать это заявлением об отставке? — спросил итальянец, глядя на Зейна через голову Амалии.

В ответ она лишь пожала плечами. Внутри у Зейна все перевернулось. Интересно, речь идет о работе или об отношениях?

Амалия пожала Максу руку.

— Мы поговорим обо всем подробнее в ближайшем будущем. Зейн прав. Пресса пристально следит на нами. Мы должны идти.

Итальянец поцеловал Амалию в щеку, не сводя глаз с Зейна.

— Помни, что ты всегда можешь на меня рассчитывать, Амалия.

Девушка кивнула и, не поднимая глаз, взяла шейха под руку.

— Твое колено кровоточит, — процедил Зейн сквозь зубы, открывая дверь их люкса.

Только сейчас Амалия почувствовала жжение в ободранном колене. Просторная гостиная выглядела так, будто только что здесь пронесся торнадо: разбросанные бумаги, несколько лэптопов и раций — прямо оперативный штаб по розыскам пропавшего. Ей стало невыносимо стыдно.

— Как ты поранила ногу? — Он быстро окинул ее внимательным взглядом, от которого у нее все внутри растаяло. — В остальном ты вроде бы в порядке.

— Я поскользнулась на лестнице, ведущей на крышу, и поцарапала колено. Я не привыкла ходить на шпильках, — виновато сказала она.

Зейн посуровел.

— Значит, ты так торопилась на встречу к любовнику? Я тебя совсем не возбуждаю, да? — ехидно заметил он с невозмутимым спокойствием.

Амалия же пребывала в полном смятении. Согласившись на встречу с Максом без ведома Зейна, она немедленно ощутила чувство вины, будто обманывала настоящего жениха. Ей казалось, что игра зашла слишком далеко. Она была уверена, что Зейн немедленно ее хватится и начнет искать. Тем не менее она почувствовала, что запуталась в своих чувствах и ей необходимо на короткое время выйти из игры. Она просто хотела поболтать с Максом и отвлечься.

Она повела себя по-детски глупо и безрассудно. Амалия запоздало поняла, как он волновался за нее, увидев при встрече его искаженное страхом лицо.

Чувство вины продолжало глодать ее. Но не только из-за Зейна. Она ведь оттолкнула и преданного друга Макса. Неужели ей совсем изменил здравый смысл?

— Ты очень бледная, Амалия, — прервал ее мысли шейх. — Ты не ударилась головой? — участливо спросил он.

Она почти утратила самообладание, но не могла признаться ему в этом.

— Нет, — только и сказала она. Казалось, бравада и самоуверенность покинули ее, настолько она была тронута его вниманием и заботой.

— Твой краткий ответ говорит о том, что с тобой явно что-то не в порядке, или я теряю нюх, — не скрывая злости, с сухим сарказмом заметил он.

— Моя голова в порядке. Мне просто не понравилась ваша с Максом стычка. Он не виноват, что я не предупредила охрану.

— Нет, и я признаю твой маленький мятеж. Но нашей конфронтации суждено было случиться, как только твой босс решил появиться здесь в роли твоего рыцаря.

— Что это значит?

— У мужчин свои способы общения, особенно если они претендуют на одну и ту же женщину.

— Это просто нелепо. Макс претендует на меня не больше, чем ты, — запинаясь сказала она.

Зейн сжал челюсти, и на его лице отразилась ярость. Амалия не знала, что и подумать. Почему бы ему прямо не заявить, что ему от нее нужно? Она легонько прислонилась к стене, чувствуя полную растерянность. Колено кровоточило и саднило.

Ей не составило труда убедить Макса в том, что она влюбилась в Зейна аль-Гамди. Признание прозвучало естественно. Ни Аслам, ни Мира были ни при чем. Амалия представляла себе лишь блеск в глазах Зейна, когда он поддразнивал ее, очаровательную улыбку, которая смягчала его жесткие черты во время их споров, прикосновение его рук, от которого она таяла.

Она полюбила шейха Зейна аль-Гамди, правителя Халиджа, и с этим ничего не поделать. Возможно, она совершила главную ошибку в жизни.