Александра посмотрела вверх и действительно заметила скальный выступ.

– На нем посидеть – одно удовольствие, – продолжил Бенни. – Прямо чувствуешь вкус жизни.

– Ты, наверно, шутишь? – сказал Дагур.

– Даже и не думал. Поднимемся туда потом.

У Александры перехватило дыхание.

– Туда вполне можно подняться, – говорил Бенни, показывая на крутой склон. – Видите там веревку?

Тут уж Александра не сдержалась:

– Не будем же мы карабкаться вверх по веревке! Ты с ума сошел? Это ведь очень опасно.

– Ну не настолько! – улыбнулся Бенни. – Но есть путь и попроще – на другой стороне.

– А что это там за штуковина такая на скале? – спросил Дагур.

– Это чтобы овец вниз спускать.

– Овец? А здесь и овцы есть?

– Ну да, несколько десятков. Их опускают вниз с помощью сети по две зараз. Наверху одно крепление, а внизу другое. Так овец и спускают к лодкам – наверху закрепляют трос и протягивают его вниз, ко второму креплению вон в той скале, в море, и там фиксируют. И перетаскивают овец вниз.

По зыбкой глади моря лодка обогнула остров.

– Значит, так, – сказал Сигурдур немного спустя. – Вот здесь мы попробуем вас высадить… – Он попытался не дать катеру отклониться от курса и одновременно рукой указал место, где намеревался подогнать его к берегу.

Александре пришлось сделать над собой усилие, чтобы поднять глаза, – она надеялась увидеть пирс, но ничего подобного не заметила. Груда каменных обломков у подножия скалы – и все.

– В общем… вам придется выпрыгивать. – Тон Сигурдура стал серьезнее.

– Выпрыгивать? – удивилась Клара.

Остальные молчали.

– Ну да, на остров – вон на тот уступ в скале, мы его называем «наковальня». Ничего страшного в этом нет, просто дождитесь нужного момента. О’кей, Бенни, ты первый. Я скажу когда. – Повисла пауза. – Раз, два… прыгай.

Бенни не заставил просить себя дважды и выпрыгнул из катера на скальный уступ, хотя удержаться на ногах ему удалось с трудом.

– Отлично.

Потом настала очередь Дагура.

Не смея пошевелиться, Александра наблюдала, как Клара последовала примеру мужчин. Все они благополучно оказались на берегу, а Александра словно к месту приросла.

– Давай быстрее, – донесся до нее окрик Сигурдура.

К нему присоединился Бенедикт:

– Давай-давай, Александра! Раз, два – и прыгай.

И она прыгнула, отогнав от себя все прочие мысли. Приземляясь, она поскользнулась и наверняка бы упала, если бы не подхвативший ее Дагур. Александра выдохнула, лишь когда ощутила наконец твердую почву под ногами, однако, можно ли эту почву назвать твердой, она сомневалась. Необитаемый остров Эдлидаэй показался ей далеко не самым безопасным местом в мире, и ее не покидала навязчивая мысль, что она вообще зря ввязалась в эту авантюру. Чем же в конце концов все это закончится?

Роберт жил примерно в получасе езды от центра города, так что за такси Хюльде пришлось выложить кругленькую сумму. Дом ее возможного отца оказался симпатичным одноэтажным строением из дерева с белыми стенами, красной крышей и красивым крыльцом. Сад радовал глаз буйной растительностью, а температура была субтропическая – по словам таксиста, около ста градусов. Формулы для конвертации шкалы по Фаренгейту в градусы Цельсия Хюльда не помнила, но было и так понятно, что жара стоит нешуточная, – с нее градом лил пот. Оставалось только надеяться, что в доме будет попрохладнее.

– Welcome, welcome[14], – поприветствовал Хюльду появившийся на крыльце пожилой мужчина. – Хюльда? – уточнил он, с американским акцентом произнеся ее имя.

Он был высок и слегка полноват, но Хюльда подозревала, что в молодости он был стройнее. Волос на голове у него почти не осталось, а испещренное морщинами лицо выражало добродушие.

– Да, меня зовут Хюльда. – Английским она владела довольно сносно, хотя возможность для общения на этом языке выпадала ей нечасто – путешествовала Хюльда мало, а если и оказывалась за границей, то всегда лишь ненадолго. В целом языки давались ей легко, и она жалела, что ей редко удается в них попрактиковаться.

Хюльда медленным шагом приближалась к мужчине, пристально вглядываясь в его лицо. На мгновение ей показалось, что она уловила некое сходство, будто их действительно связывали узы родства. В то же время она опасалась, что принимает желаемое за действительное, – ей очень хотелось отыскать своего отца. Не зря же она проделала такой большой путь!

– Зайдем в дом? – сказал мужчина, сделав шаг к Хюльде и тепло пожав ей руку.

– С удовольствием.

К счастью, в доме и правда было прохладнее, чем на улице.

– Моей жены дома нет, – сообщил он. – Она вечно в разъездах. Но она и помоложе меня. – Он улыбнулся и предложил Хюльде сесть у обеденного стола.

Она прикинула, сколько этому Роберту могло быть лет. Спрашивать в лоб ей казалось неприличным. Пятьдесят лет прошло с тех пор, как он побывал в Исландии. Вероятно, ему около семидесяти? Для своего возраста выглядел он прекрасно – уверенные движения и прямая осанка.

– Но она все же кое-что для нас испекла, – продолжал мужчина.

С этими словами он вышел из столовой и тут же вернулся назад с пирогом, от которого исходил соблазнительный аромат.

– Пирог с персиками, – объявил он гордо. – Мы здесь все едим пироги с персиками.

Запивать выпечку он предложил лимонадом.

Лишь попробовав один кусочек, Хюльда не могла не признать, что это едва ли не самое вкусное лакомство, какое она когда-либо ела. Сама она печь пироги давно перестала – да какие там пироги, когда она и ужин-то себе готовила только от случая к случаю. Какой смысл готовить ужин, когда живешь одна? В былые времена Хюльда обязательно попросила бы рецепт, чтобы испечь такой же пирог для Йоуна и Диммы, но теперь она ограничилась лишь тем, что просто наслаждалась этим произведением кулинарного искусства.

– Невероятно вкусно, – сказала она наконец.

– Благодарю. У жены к этому талант. Да и повод отличный – гости у нас бывают нечасто. Так, значит, вы приехали из самой Исландии?

– Это не так уж и далеко. По крайней мере, в наши дни – пять часов лёта до Нью-Йорка.

– Всего? – На лице пожилого мужчины отразилось удивление. – Ну и дела! Мог бы и я как-нибудь слетать туда.

– А вы больше не были в Исландии?

– Нет, я пробыл там всего ничего, знаете ли. Думаю, даже меньше года, в сорок седьмом.

По его глазам было понятно, что он перенесся мыслями на полвека назад.