Они заплатили за кольцо. Саффи вышла из магазина с ним на пальце.

– Ну, это оказалось не слишком трудно, – сказал Блейк, когда они пошли дальше, держась за руки.

– Оно очень красивое, – восхитилась она.

– И оно твое, – подтвердил он.

Саффрон засмеялась, прижалась к нему, все еще держа за руку.

– Это все так странно. Я, как девчонка, радуюсь блестящей игрушке, а ведь это все ненастоящее. Такое чувство, будто я проживаю чужую жизнь.

– И у меня то же самое.

Правда, у него это чувство возникло задолго до того, как появилась Саффрон. Блейк ощущал это каждый день. Словно играл роль в спектакле, ту самую, которая, по идее, годилась для его брата и которая ему самому была чужда. И он ненавидел этот спектакль каждый день.

– Когда вернемся, я дам тебе мой ежедневник, чтобы ты его просмотрела. Ты должна посещать вместе со мной все общественные мероприятия. Кроме того, я буду заранее предупреждать обо всех обедах с клиентами, на которые ты обязана меня сопровождать.

Саффрон оторвала восхищенный взгляд от кольца.

– Хорошо. А я дам тебе знать, как идут дела с поиском специалистов и лечением. Есть один врач, который лечит иглоукалыванием, он работает только со знаменитостями. Мне бы очень хотелось к нему попасть. Но для этого нужно записаться заранее.

– Я завтра же открою тебе кредитную карту, – спокойно отреагировал Блейк, обдумывая последующие шаги. – Тогда ты сможешь оплачивать свои расходы на лечение. Так пойдет?

Саффи схватила его руку и пожала ее. Блейк не возражал.

– Ты возвращаешь мне надежду, Блейк. Это же надо, оставил меня в Нью-Йорке, и я обещаю стать лучшей женой, которую ты только мог пожелать.

Он в этом не сомневался.

– Кстати, я еще не говорил, что хочу, чтобы ты бросила работу? – Блейк забыл упомянуть об этом, но ему бы не хотелось, чтобы она возвращалась к работе в кафе. Она сколько угодно могла быть бывшей балериной, поселиться в его квартире и вообще делать что захочет, но он не желал, чтобы она была привязана к работе, которая ей не подходила. Если уж она его жена, он должен ее содержать, уверенный в том, что она в полном его распоряжении. Кроме того, никто не поверит в их брак, если он позволит Саффрон работать на грошовую зарплату.

– Ты серьезно? – удивилась Саффрон, глядя на него так, будто он шутит.

– Совершенно. Никто не поверит, что ты моя жена, если я позволю тебе горбатиться с девяти до пяти.

Он видел, как у нее на лице появилось выражение растерянности. Интересно, насколько ей понравилась идея, что он будет ее содержать.

– Ладно. Думаю, если бы ты был моим настоящим мужем, захотел того же.

Блейк кивнул, но ее слова его задели. Странно слышать от нее слово «муж», особенно когда у него в голове все еще жива картина плачущей из-за отца матери, когда он был еще ребенком.

Это не смутные воспоминания, как у многих детей, а впечатавшаяся в память сцена рыдающей матери, кричавшей, что мужчина, за которого она вышла замуж не заслуживает звания мужа. Мужчина, который хлопает дверью и заставляет ее плакать.

Он отбросил воспоминание и улыбнулся рыжеволосой красавице, стоявшей рядом. Еще одна причина подписания контракта – ясно представлять, чего он хочет.

Блейку не подходит роль мужа, да он и не жаждет такой жизни. Он всего лишь хочет продвинуть семейный бизнес дальше, обеспечивая ему будущее. Естественно, чтобы семья им гордилась. Все просто, если бы он не был столь честным, давно бы ушел и никогда не вернулся еще тогда, сразу после похорон, возвратившись к жизни, которую любил. Эгоистично бы бросил все и шел к своей мечте, не обращая внимания ни на фамилию, ни на Нью-Йорк. Но теперь все это в прошлом, туда возврата нет. И не предвидится.

Как ни странно, он был счастлив, что Саффрон, пусть и недолго, будет рядом с ним. Или, может быть, это все из-за того обещания, которое он дал ей в постели. Или из-за того, что с ней ему не надо притворяться.

– Значит, эта женщина повязала тебя наконец? – Элегантная пожилая дама с волосами, зачесанными назад, сделала шаг навстречу Саффрон, чтобы пожать ей руку. Ее ладонь была теплой, а улыбка искренней, хотя она была абсолютным воплощением богатого Нью-Йорка.

– Мам, познакомься с Саффрон. – Блейк пришел ей на помощь, беря под руку, чтобы вовремя увести.

– Очень рада познакомиться с вами. – Саффрон включила дежурную улыбку. – Много слышала о вас.

У матери так же, как у сына, была чуть кривоватая улыбка.

– Не могу сказать того же о вас. Мой сын помалкивал о красавице, на которой собрался жениться.

– Ничего подобного, – осторожно вставил Блейк, взяв Саффи за руку и притянув к себе. Она села на диван рядом с ним, стараясь пристроиться как можно ближе, положив руку ему на бедро. – Простая свадьба.

Он посмотрел на нее сверху вниз, она убрала руку. От жара в его взгляде ей стало неуютно. Их свадьба, конечно, фиктивная, но химия-то между ними настоящая. Поэтому было так неловко притворяться.

– Когда ты говоришь, ничего такого… – начала его мать.

– То имею в виду, что мы пойдем в отдел регистрации и подпишем все необходимые бумаги. Никаких грандиозных церемоний, никакого шума. А ты подожди, пока девчонки выйдут замуж, тогда и будут большие свадьбы. Я же не хочу привлекать повышенного внимания.

Мать поджала губы. Однако Саффрон увидела, что та не собирается спорить с ним. Возможно, по опыту знает, насколько это бесполезное занятие.

– Саффрон, не хочу обидеть тебя, но должна коснуться деликатной темы – добрачного договора.

Блейк засмеялся, Саффрон прильнула к нему. Она была готова к подобному вопросу. Более того, посчитала бы странным, если бы владелицу огромного состояния не удивила поспешность, с которой они вступают в брак.

– Пожалуйста, миссис Голдсмит, вы не должны об этом беспокоиться. Я не собираюсь ничего забирать ни у вашего сына, ни у вашей семьи, мы уже подписали все бумаги, – с тихим смехом заверила Саффрон. – Однако не думайте, что я собираюсь позволять вашему сыну управлять моей жизнью. Я намерена возобновить карьеру как можно скорее. Как только отдохну и подлечусь, вернусь в Нью-Йоркскую балетную компанию.

Его мать улыбнулась и посмотрела на Блейка.

– Мне она нравится.

Блейк поцеловал ее в голову. Привычный милый жест. Правда, удивляла нежность, с которой он прикоснулся к матери.

– Она единственная.

Саффрон чувствовала себя виноватой, сидя и улыбаясь, притворяясь, что обожает сына этой женщины. Она, кажется, очень милая, а Саффрон не привыкла лгать, хотя участие в этом шоу ей вполне удалось. Интересно, как бы все выглядело, если бы они женились всерьез и она действительно входила в эту семью? Саффрон понимала, что ей бы понравилась компания матери Блейка, но от этого чувство вины только росло.