не желала подбрасывать яркие эпизоды с его участием. Зато эпизодов с Лиреем было хоть отбавляй! Он занимал столько места в моей жизни, что на других памяти не оставалось.

— Даже если делала, то… мимоходом, не в ущерб себе, будто для тебя это ничего не значило, — в голосе Эрмеса чувствовалась грусть. Неужели Лирей был прав насчёт его чувств ко мне? — Сейчас же… я знаю, какая у тебя большая нагрузка на лютой неделе. Подготовка браслетов к Снежному балу, экзамены, забота о белке. На тебя всё свалилось, но при этом ты нашла время на меня. Для меня это очень важно.

Щёки вспыхнули. Но не от смущения, а от чувства вины. Мне казалось, что я предаю лучшего друга. Он так хорошо обо мне думает! А я… мои мотивы вовсе не так чисты, как он предполагает. Я меркантильна. Хочу использовать его, чтобы выжить.

Сглотнув, я опустила взгляд. Что же делать? Продолжать врать Эрмесу, подталкивая его к признанию и поцелую на Новый год? Или оттолкнуть сейчас, но не причинить боль потом?

Но ведь, возможно, что я буду с ним и после Нового года. Что если попробовать влюбиться в лучшего друга? Он молод, красив, умён. Не лучший студент, но и не худший, зато чудесный друг. Он столько раз меня спасал!

Хотя бы стоит попробовать. Даже если не получится влюбиться в друга, Эрмес поймёт меня, когда я расскажу ему о причинах, что побудили меня воспользоваться его чувствами. Ощущала я себя от этого не менее мерзко, но… я хочу жить.

Нет, всё равно не могу. Если не смогу сама влюбиться в Эрмеса до Нового года, то оттолкну его. Не стану его использовать. Если же пойму, что в моём сердце зарождаются чувства, то попробую. Попробую быть с ним.

— Звучит ужасно, — тихо произнесла я. — Неужели я такая эгоистка?

— Нет, вовсе нет, и то, что ты помогала, доказывает обратное, — поспешил переубедить меня Эрмес и тепло улыбнулся. — Просто сейчас ты делаешь нечто особенное для меня. И я очень ценю это.

Даже не представляет, насколько особенное, учитывая мою лодыжку, хотя опять я лгу себе. Я делаю это не для него, а для себя.

— Эй, что за шёпот! — прикрикнула Эсми, и Эрмес закатил глаза. — Я всё вижу, Торд! Если ты выбрал Эльену, чтобы флиртовать с ней, то можешь выбывать из танцевальной композиции. Здесь нет места непрофессионалам! Тебя, Эльена, это не касается, — мягко добавила она.

— То есть Эльене со мной можно флиртовать? — хмыкнул Эрмес, хотя и дураку было понятно, что это она о “профессионалах”.

Не знаю, почему я в этот момент бросила взгляд на братца. И тут же споткнулась. Эрмес подхватил меня, приобняв за талию, и мягко улыбнулся. Я же вновь посмотрела на Лирея. Он был мрачнее тучи. Не понимала, почему он себя так ведёт. Настолько не любит Эрмеса? Нет, он мне объяснил, почему Эрмес всё время цепляется к Лирею — ревнует, но какие причины тогда у братца?

— Отставить флирт! — от голоса Эсми даже музыканты сбились с ритма. — Ох, так не пойдёт. Давайте-ка все уходите со сцены, порепетируйте в бальном зале, а вы, — девушка посмотрела на нас, — ещё и разучите водные заклинания. Только после того, как Эльена вместе с Дарой представят номер.

— Тогда встретимся в свободной аудитории для занятий, — шепнул Эрмес, когда мы вместе спустились со сцены.

Я кивнула. Эрмес отправился с друзьями, я улыбалась ему вслед, и только когда друг скрылся за дверь, застонала и села на свободное место в первом ряду, потерев лодыжку. Лирей подошёл ко мне со сложенными на груди руками. Он прожигал меня каким-то озлобленным взглядом.

— Ты настоящая дура, Эльена Хайверт, — выдохнул парень и присел передо мной на корточки, начав массировать лодыжку. К счастью, на нас особо не обращали внимания, так как на сцену вышла белочка. — Как можно было пренебречь своим здоровьем?

Я же не сразу нашлась, что сказать, во все глаза глядя на братца. Что он делает? Зачем прикасается ко мне? Разве не понимает, насколько это неприлично? Его прикосновения — жаркие, несмотря на холодные руки, и это заставляет меня трепетать. Я высвободила ногу и отвела смущённый взгляд.

— Прости, что тебе пришлось это терпеть, — прошептала я. — Мне жаль. И я очень благодарна тебе. Ты спасаешь мне жизнь!

Дракон поднял на меня изумлённый взгляд. Пожалуй, я никогда не видела Эквуда таким растерянным до сегодняшнего дня. Он меня удивляет своим спектром эмоций.

— Ты так высоко оцениваешь ваши с Эрмесом взаимоотношения?

Глава 8

Если бы он только знал, то понял бы меня.

— Да, Лирей, — кивнула я. — Поэтому искренне тебя благодарю. Потерпишь ещё немного? Побудешь со мной во время репетиции танца?

— А реферат мы когда будем писать? — прищурился братец.

— Всего пару часов… прошу!

— Ты со мной в жизни не расквитаешься, мисс Фиаско, — рыкнул Лирей и сел рядом.

Дара превзошла сама себя. Оказывается, она придумала номер, в котором плавает по реке верхом на лебёдушке, а за ней поёт хор из тридцати трёх парней. Причем обязательно красивых, широкоплечих и в золотой броне!

Эсми даже ухом не повела от такой наглости, в то время как я не знала, как подобрать челюсть.

— Так, предлагаю переиначить. С водой проблем не будет, раз твоя хозяйка водница, — тут Эсми бросила взгляд на меня, а белка сжала кулаки.

— Она мне не хозяйка! Я Дар! Дар свыше!

— Да-да, твой… как ты выразилась… менеджер. Вот, твой менеджер позаботится об озере на сцене, так как она стихийница воды. Лебёдушка… заменим на деревянный кораблик в форме лебедя. Тридцать три мага… Хватит трёх? Чудесно! Трёх найдём. В остальном будет великолепно!

И всё это великолепие ложилось на мои плечи.

— Ещё мне нужен костюм! Белый! С бабочкой.

Так вроде был изумрудный? Уже другие запросы?

— Ты же девочка, зачем тебе с бабочкой? — вскинула я брови.

— Потому что я — современная белка, без всех этих ваших навязанных стандартов. Я сказала — с бабочкой!

Я лишь прикрыла глаза. А после отправилась следом за белкой гримёрку, чтобы снять размеры. Измерительную ленту взяла у воздушниц — они использовали их для создания украшений актового зала.

— Это чего такое? Придушить меня собралась? — прищурилась Дара.

— Тушку твою измерять буду, для заказа костюма, — закатила я глаза. — Так что тащи сюда своё тельце.

— Мои формы? Измерять?! Переводить их в какие-то цифры?! — схватив себя за пузико, возмутилась белка. — Не позволю! Произво-о-ол! Кыш!

И как ломанулась от меня