и продолжаем смотреть телевизор. Иногда я неожиданно притормаживаю и мыслями возвращаюсь в реальность. Слишком уютную, теплую реальность. Ту, в которой хочется зарыться носом в плед и смеяться, как девчонке, от удовольствия. И хочется, чтобы этот вечер не заканчивался.

За окном темнеет все стремительнее. Я теряю счет времени на втором мультфильме и, кажется, даже периодически проваливаюсь в дрему. Просыпаюсь от того, что слышу, как Киллиан разговаривает по телефону.

— Но никаких предупреждений не было. Я успею забрать Милли? Ладно, тогда пускай спит. Завтра, как проснусь, наберу, чтобы поговорить с ней. Да, я понял, сейчас загоню наши машины. Она все еще у меня. Конечно… — его голос затихает за закрытой дверью, когда Киллиан выходит из комнаты.

Я сажусь и, моргая, тру лицо. Совсем потеряла счет времени. Надо ехать домой, пока не поздно. Перевожу взгляд за окно, и мои глаза становятся больше. На улице уже совсем стемнело, но мне кажется, что ветер несет снег, поднимает его, закручивает и обрушивает на землю. Подскакиваю с дивана и, упершись рукой в стену возле окна, всматриваюсь в белую мглу. Мимо окна пробегает тень, заставив меня отшатнуться, а потом справа зажигаются фары, и я ахаю. Я даже не вижу очертания наших машин, что уж говорить о том, чтобы рассмотреть улицу. Штормового предупреждения не было, так что я не ожидала такой армагеддон за окном.

Быстро развернувшись, бегу в спальню Киллиана, чтобы одеться. Когда у входной двери одной рукой натягиваю шарф, а второй пытаюсь обуться, в дом заходит Кил.

— Далеко собралась?

— Домой.

— Ты никуда не поедешь. Я уже загнал твою машину в гараж.

— Киллиан, это на пару дней, я не могу здесь столько оставаться.

— Ты не можешь ехать в такую погоду домой, — настаивает он, раздеваясь и стряхивая снег с куртки. А потом начинает стягивать с меня шарф. — Давай, Эрика, будь хорошей, послушной девочкой, и я накормлю тебя вкусным.

Я поднимаю голову и смотрю на эту дьявольски привлекательную улыбку, а у меня во рту скапливается слюна. Чертов Киллиан Томас!

Глава 12

Киллиан

Оказалось, что, кроме рождественских мультфильмов, Эрика любит психологические триллеры. Вечером она выспалась, и до поздней ночи мы смотрим фильмы. За окном погода сходит с ума, вздымая в воздух клубы снега. Белые завихрения проносятся мимо окон, словно маленькие торнадо. Ветер завывает с разных сторон, добавляя иррационального волнения. Такая погода в нашем городке не редкость. Близость Великих озер обусловливает большое количество осадков, так что обычно мы готовы к тому, что несколько раз за зиму нам приходится оставаться дома на несколько дней. Ну, или там, где застанет нас метель.

Перевожу взгляд на Эрику и улыбаюсь. Она, почувствовав это, тоже смотрит, а потом вопросительно приподнимает брови.

— Что?

— Ничего, — отвечаю с улыбкой и отворачиваюсь к экрану.

Если бы сегодня я не заманил ее к себе, то оказался бы дома в одиночестве. Понятное дело, я этого не боюсь, но все же приятнее быть здесь в такой компании, чем одному.

— Почему ветеринар? — спрашиваю Эрику, делая телевизор немного тише. Все же полезно было бы немного узнать женщину, которая уже дважды оказалась в моей постели.

— Почему пилот? — парирует она.

— Люблю небо.

— Люблю животных, — так же просто отвечает Эрика, а я усмехаюсь.

Ладно, она тоже не горит желанием раскрываться, как и я, собственно. Но мне уже надоело смотреть фильмы. Если бы дома была Милли… она бы уже спала, со вздохом признаю я. А если не спала, мы бы во что-нибудь играли или что-нибудь готовили.

— Пойдем пожарим блинчики, — предлагаю я Эрике.

— У нас разве закончился пирог?

Качаю головой, потому что еды у нас и правда еще много. Вздыхаю. Надо идти спать или чем-нибудь заняться. Вряд ли Эрика захочет играть в конструктор, так что нам остается единственное занятие, которое обоим доставит удовольствие. Не говоря ни слова, набрасываюсь на Эрику и хихикающую подминаю под себя. Раз мы не можем найти приличное занятие, будем заниматься неприличным.

Проснувшись утром, моргаю, наводя резкость. Вчера я забыл закрыть шторы, так что дневной свет теперь беспрепятственно пробивается в комнату. Правда, дневным его можно назвать с натяжкой. На улице серость и полумрак, но фонари уже не горят. Или я их просто не вижу за стеной снега.

Поворачиваю голову и натыкаюсь на взгляд Эрики. Она смотрит с опаской, словно рядом с ней лежит дикий зверь, который в любую секунду может ее сожрать. Легонько улыбаюсь, и ее лицо немного расслабляется.

— Доброе утро, — хриплым ото сна голосом произношу я.

— Доброе.

Прижимаю Эрику к себе ближе и целую в шею. Она такая теплая и мягкая, что я не могу сдержаться от того, чтобы не проскользнуть в ее расслабленное тело. Не отказываю себе ни в чем, подбадриваемый ее негромкими стонами.

После душа мы идем на кухню, чтобы позавтракать, и Эрика тут же прилипает к большому окну в гостиной.

— Ого! — восклицает она.

Подхожу и становлюсь за ее спиной, чтобы рассмотреть, что же ее так поразило. Снега навалило примерно по колено, и он все продолжает идти. Ветер такой же сильный, как и ночью, завихрения на улице не меньшие, и температура, уверен, такая, что на улицу не хочется казать носа.

— Что ж, Эрика, теперь ты моя заложница, — шепчу ей на ухо и прикусываю мочку.

Еще вчера я бы сомневался, что эта перспектива радостная, но каждый наш следующий секс показывает, что Эрика учится расслабляться и даже говорить о том, что ей нравится. Конечно, надо еще немного подучить быть полностью откровенной, но это уже вопрос доверия в отношениях — пусть и только сексуальных, — а об этом пока говорить рано.

— Чем займемся? — играю бровями, когда она поворачивается ко мне.

— Будем играть в «Бинго», — с сарказмом отвечает она, заслужив шлепок по обнаженной заднице. Для этого приходится приподнять подол моей футболки, в которой она ходит, но это однозначно того стоит. Шлепок получается звонким в сопровождении оханья Эрики. Я широко улыбаюсь, следуя за ней на кухню.

Пока я варю кофе и готовлю яичницу, Эрика включает телевизор. Находит местный новостной канал и делает громче.

— … циклон, — вещают оттуда. — Метель продлится примерно два-три дня. Мы рекомендуем жителям города оставаться дома и надеемся,