— Поехали, — киваю Эрике, и она с готовностью подскакивает на ноги. Меня радует такая реакция. Похоже, не одного меня утомляет это сватанье.

Мы быстро обуваемся и встаем в дверном проеме в ожидании, пока мама раскладывает по контейнерам сладкий пирог, до которого так и не дошла очередь, и другие блюда, чтобы я не голодал. Но, когда она подходит к нам и передает мне коробки, то резко тормозит и с коварной улыбкой смотрит то на меня, то на Эрику.

— Что такое? — спрашиваю в замешательстве.

Мама кивает наверх, и мы с Эрикой, как по команде, поднимаем головы. Да ладно! Это так банально и по-идиотски, что уже даже не смешно. Конечно, мы стоим как раз под веткой омелы. Чтобы мама отстала, поворачиваю голову и клюю Эрику в щеку.

— Это еще что такое, Киллиан Томас? — мама притворно хмурится. — Ты к своим тридцати трем годам не научился целоваться?

— Я к своим тридцати трем не научился достойно отвечать на манипуляции матери.

Она не успевает ничего ответить, как я кладу свободную руку на щеку Эрики и впиваюсь в ее губы поцелуем. Просто чтобы мама отстала. Да, только ради этого.

Вкус ударяет в мои рецепторы, обволакивая их и ломая мою волю. Есть в Эрике Коулман что-то такое, отчего я перестаю трезво рассуждать. Чувствую, как ее ладони, забравшись под мою расстегнутую куртку, ложатся на толстовку и слегка сжимают ее. Наши языки сплетаются, и голова идет кругом от ощущений. То, как трутся друг о друга губы, как танцуют языки, как влажные рты делятся дыханием… Кажется, поцелуй начался не ради поцелуя, но теперь мне плевать. Мне слишком хорошо в этом моменте. Мне и моему члену, которым я невольно прижимаюсь к животу Эрики, все сильнее придавливая ее и наступая.

Прихожу в себя только когда слышу, как позади меня мама прочищает горло. Отрываюсь от губ Эрики и зажмуриваюсь. Вот черт! Теперь я точно не смогу сказать, что между нами только секс, слишком уж откровенный был поцелуй. И… мне хочется еще. Больше Эрики, больше ее вкуса, больше ее губ.

Открыв глаза, сталкиваюсь с таким же ошеломленным взглядом, полным тумана. Значит, не одного меня привлекает перспектива снова оказаться с Эрикой в одной постели. Только до этого нужно обсудить пару моментов. Не хочу снова трахаться с имитацией порнозвезды.

— Пока, мам, пап, — прощаюсь сухо и выхожу из дома.

Слышу, как Эрика тоже быстро прощается и выходит из дома. Снег скрепит под подошвами нашей обуви, когда мы приближаемся к своим машинам. Разблокирую двери, забрасываю на заднее сиденье контейнеры и поворачиваюсь в ее сторону. Коулман тоже смотрит на меня, кусая губу. Поправляет шапку, как будто пытается чем-то занять свои руки. Есть у меня пара идей…

— Ты помнишь адрес?

— Какой?

— Мой.

— Нет, — ее щеки вспыхивают, и Эрика отводит взгляд. Поздно играться в скромницу.

— Поезжай за мной, — бросаю ей и сажусь за руль.

В который раз пытаюсь ответить себе на вопрос, зачем делаю это именно с ней. И единственный ответ, который приходит в голову — это мысль о том, что мне хотелось бы научить ее по-настоящему наслаждаться сексом. Как будто мне есть дело до того, как она дальше будет им заниматься.

Совсем не вовремя в голову приходит мысль о том, что надо бы распечатать конверт, который я получил из окружного суда. Хотя это вообще никакого отношения не имеет к тому, что должно произойти минут через двадцать в моем доме.

Глава 10

Эрика

— С каких это пор, мисс Коулман, вы стали куклой по вызову? Еще и для такого самодовольного, чересчур уверенного в себе мужчины? Не сиделось тебе дома в Рождество? — бубню себе под нос, следуя за красными габаритными огнями машины Киллиана.

Сейчас я бы многое отдала за то, чтобы оказаться под пледом у камина. Включила бы себе рождественский мультфильм, заварила какао с маршмелоу, надела теплую пижаму и вязанные носки. У меня ведь еще два дня выходных впереди, а я таскаюсь по городу, как будто мало мне активной деятельности в остальные дни.

Но та ночь с Киллианом… Что-то она перевернула внутри меня. Задела пару струн, которые теперь звенят громче, не позволяя расслышать голос рассудка.

Наверняка Киллиан Томас — это плохая идея. Сам по себе он уже должен меня отталкивать. Не люблю самодовольных мужчин, которые считают, что женщина должна пасть к его ногам по щелчку пальцев.

И вообще я собиралась сегодня поехать на рождественскую ярмарку в центре города и встретиться там со своей семьей.

— Что я делаю? — произношу приглушенно, паркуя машину за внедорожником Кила на подъездной дорожке его дома. — Боже, он еще и женат! — даже последний аргумент не останавливает меня от того, чтобы затянуть рычаг ручного тормоза и заглушить мотор.

А все почему? Кажется, той частью, что ниже пупка, мне сейчас думается лучше. Я сама загоняю себя в нелепую ситуацию, но внутри ничего даже не вздрагивает, чтобы остановить это безумие.

— Наверное, мне лучше уехать, — выпаливаю, едва Киллиан открывает мою дверь и протягивает руку, чтобы помочь выбраться из машины.

— Поздно, — сухо отвечает он, на секунду разжав губы, а потом снова сжимает их. Я вижу, как на его челюсти играют желваки, а взгляд становится острым и пронизывающим. Во рту мгновенно пересыхает то ли от страха, то ли от предвкушения.

Киллиан тянет меня за руку, заставляя выйти из машины. Я едва успеваю потянуть за ручку свою сумку и выскочить на улицу. Воровато оглядываясь на дома соседей, спешу за Киллианом в дом, и выдыхаю, когда мы оказываемся за закрытой дверью.

Я слишком медленно снимаю обувь и одежду, Киллиан уже снял верхнюю одежду и сверлит меня взглядом, сложив руки на груди. Что-то во мне поубавилось энтузиазма и смелости. Той ночью как-то все было гармоничнее, быстрее, на эмоциях. А сейчас я не могу себя заставить даже поднять на него взгляд.

— Голодна? — спрашивает он.

— Шутишь? Твоя мама способна за час накормить роту солдат, — я неуверенно улыбаюсь.

Молния на куртке застревает, и тогда Киллиан подходит ко мне и, аккуратно отстранив мои руки, берется за язычок застежки. Я могу почувствовать, как мое восприятие мира меняется в эту секунду. В ноздри ударяет его мужественный