– Ты считаешь, что убийца – аптекарь?

– Члены нашей гильдии – честные люди, – сказал Валентин, приняв ещё более кислый вид. – И верны короне.

– Некоторые из вас – да, – сказал лорд Эшкомб.

Лицо Освина затвердело. Но, прежде чем он успел ответить, хлопнула дверь, и вошёл Натаниэль Стабб.

Во мне закипела ярость. Кровь забурлила. Появление этой крысы в моём доме повернуло нож, и так уже торчавший в моём сердце.

Солдаты схватили Стабба.

– Пустите меня! – рявкнул он.

– Кто это? – спросил лорд Эшкомб.

Стабб пытался вырваться.

– Я пришёл, чтобы заявить права на эту аптеку.

– Не сейчас, Натаниэль, – раздражённо сказал Освин.

– У меня есть право! – настаивал Стабб.

Я знал, что не следует вмешиваться. Особенно – в присутствии членов совета гильдии. Ученик не должен раскрывать рот без разрешения. Но что-то сломалось во мне. А может – уже было сломано…

– У вас нет здесь никаких прав! – крикнул я.

Аптекари ошарашенно уставились на меня. Даже лорд Эшкомб приподнял бровь.

– Как ты смеешь?! – сказал Стабб и обернулся к Эшкомбу. – Арестуйте его, сэр. Этот мальчишка напал на меня!

– О чём это ты? – спросил Освин.

– Вчера он и несколько других хулиганов напали на меня на улице.

Теперь во взглядах, обращённых ко мне, читался вопрос. Оказывается, Стабб всё-таки узнал меня вчера, когда мы закидали его яйцами.

– На нём не было дубовой ветки, – пробормотал я.

И тут же до меня дошло, что именно я сказал. Обвинил в нелояльности члена гильдии! В других обстоятельствах это вызвало бы немало проблем. Впрочем, сейчас, когда перед нами лежало мёртвое тело моего учителя, никто не обратил на это внимания.

Даже лорд Эшкомб.

– Стало быть, это и есть Стабб. – Он обернулся к аптекарю. – В четверг у тебя была ссора с Бенедиктом Блэкторном.

– Да о чём вы говорите? Отпустите меня!

Стабб наконец-то вырвался из рук солдат. Судя по их сморщенным носам, они и сами не жаждали к нему прикасаться.

Валентин, казалось, тоже потерял терпение.

– На каком основании ты заявляешь права на эту лавку? – спросил он, нахмурившись.

– Наш спор с Бенедиктом ни для кого не секрет. Он крал мои рецепты. По законам гильдии я имею право на справедливую компенсацию.

– Вы лжёте, – сказал я.

У Валентина отвисла челюсть.

– Следи за языком, мальчишка!

– Замолчите все. – Сэр Эдвард говорил негромко, но даже багровый от ярости Стабб захлопнул рот. – Мы знаем свои собственные законы, мастер Стабб. И, как вам должно быть известно, все вопросы о владении собственностью решает совет. – Он пристально посмотрел на Стабба, и тот сжался под взглядом старика. – Во-первых, нам нужно будет определить, кому принадлежит эта лавка в настоящий момент.

– Завещание Бенедикта должно быть среди наших бумаг, – сказал Освин. – Я позабочусь, чтобы его нашли.

– Это приемлемо для короны? – спросил сэр Эдвард.

Лорд Эшкомб пожал плечами.

– Ваши внутренние дела меня не касаются.

Сэр Эдвард повернулся ко мне.

– А ты… э…

– Кристофер Роу, – подсказал Освин.

– Явишься в гильдию в понедельник, Роу. Мы разберём твою ситуацию, если будет время.

Я хотел наорать на них всех, но мне хватило ума понять, что кричать на главу гильдии – это очень, очень плохая идея. Стиснув зубы, я тихо спросил:

– Могу я сказать кое-что, сэр?

– В понедельник мы дадим тебе слово, – ответил он. – А пока советую вспомнить, что ты ученик и должен знать своё место. – Сэр Эдвард оглядел лавку. – Сейчас надо разобраться, где ты будешь жить.

Я ощутил холодок внутри. Сейчас, когда я сидел на полу рядом с мёртвым учителем, мне в голову пришёл неуместный и постыдный вопрос: куда же мне теперь деваться?.. Полагаю, я знал ответ.

– Аптека Блэкторна – мой дом.

– Ты не можешь остаться здесь, мальчик, – сказал Валентин и кивнул на тело моего учителя. – Особенно после того, как здесь свершилось… это зло.

– Но… – Я изо всех сил старался придумать причину, чтобы остаться. – Я… должен кормить голубей. – Ничего более умного мне в голову не пришло.

– Кто-нибудь из гильдии позаботится о птицах, – сказал Освин. – Ты больше не обязан приглядывать за этой аптекой.

Он перевёл взгляд на магистра гильдии, словно предупреждая меня: придержи язык. Мне пришлось прикусить его. Я молча зашёл за прилавок и взял свой кубик-головоломку.

– Что он делает? – сказал Стабб. – Остановите его!

Лорд Эшкомб так и сделал.

– Что это такое?

Я показал ему кубик.

– Мастер Бенедикт подарил мне его на день рождения.

– Он пытается его украсть! – сказал Стабб.

– Учитель подарил его мне! – крикнул я. – Он мой!

Валентин протянул руку.

– Дай-ка поглядеть. – Секретарь гильдии осмотрел кубик, а затем передал Освину. Тот с любопытством повертел его в руках.

– Это серебро? – спросил сэр Эдвард Валентина.

– Олово, я думаю.

Освин покачал головой.

– Сурьма.

Если Стабб тронет кубик, я заору.

– Он мой, – повторил я.

Сэр Эдвард строго посмотрел на меня.

– У учеников нет имущества. – Он взял у Освина кубик и положил на прилавок. – Эта вещь останется здесь. Право собственности определяется завещанием.

Магистр был прав. По закону всё – даже моя выпачканная кровью одежда – принадлежало учителю. Я с горечью подумал: не намерены ли они выставить меня на улицу голым…

Очевидно, в голову Стабба тоже пришла эта мысль.

– Обыщите его! Может, он прихватил что-нибудь ещё!

Я похолодел. В гневе я совсем забыл: у меня есть кое-что ещё. Бумага, спрятанная за поясом, царапнула мне кожу. Если они найдут листок, то мне зададут вопросы, на которые я не смогу ответить. И лорд Эшкомб попытается меня заставить. В застенках Тауэра, с применением раскалённых углей.

Но, казалось, Стабб со своими претензиями вызывал омерзение даже у членов совета.

– О, заткнись уже, Натаниэль! – сказал Освин, и я перевёл дух.

Похоже, меня не потащат в Тауэр.

Между тем культ Архангела лишил меня учителя, а совет гильдии отнял мой дом.

– И речи быть не может!