Том озадаченно взглянул на меня.

– Ты шутишь?

– И не думал.

Том наклонился и подозрительно понюхал бумагу.

– Это… Лимон. Пахнет лимоном.

– Перед тем как мастер Бенедикт отослал меня из лавки, – сказал я, – он велел принести лимонный сок. Я не понимал зачем. Лимонным соком лечат цингу, но никто из наших клиентов ей не болеет. Когда я вернулся, книга лежала под банкой с лимонным соком. И потом, увидев сообщение, я всё понял. Учитель написал этим соком цифры. Спрятал шифр внутри шифра.

– Зачем?

– Затем. Не знаю, что тут написано, но он явно очень не хотел, чтобы это прочёл кто-то, кроме меня.

– А мы как прочтём?

– С помощью огня. От тепла лимонный сок сварится. Нужна свеча или что-то такое.

Том поджёг восковой цилиндр от углей, тлеющих в духовке. Я попросил его держать свечу покрепче.

– Если бумага сгорит…

Он стиснул свечу так, что едва не раздавил. А я подождал, когда перестанут дрожать руки, и лишь потом поднёс бумагу к пламени, держа над ним и медленно передвигая. По комнате разнёсся запах цитрусов. И, словно по волшебству, на странице начали проступать бурые знаки.

Пару секунд мы смотрели на них. Потом я записал текст, используя ключ для шифра.

Мы перевели послание. И сели обратно на стулья.

– И что это значит? – спросил Том.

Я уставился на текст.

– Э… Не знаю.

ЧАППССЩПЛУЪЦПРУК

Том почесал в затылке.

– Это латынь?

– Однозначно нет, – сказал я.

– А может, ещё один шифр? Ты же сам говорил, что послание очень секретное.

Ещё один шифр? Не исключено.

– Но как мне его разгадать? Где ключ?

– Ну… может, эти символы что-то значат? Те, что в начале.

– Это крест? – спросил Том.

Я уставился на значок.

– Думаю, это меч.

– Меч? О! – Том указал на вторую строку. – Вот. «Кон от меч». Тут тоже речь о мече.

Меч. Треугольник. Второй меч.

Четвёртый у Хью. Львы и врата. И невразумительный набор букв. Вот и всё послание.

Мастер Бенедикт научил меня писать задом наперёд ещё в самое первое лето, когда я у него поселился. Он знал, что я разгадал числовой шифр из рецепта пороха. И он демонстративно сунул лимонный сок мне под нос. Учитель явно ожидал, что я расшифрую его послание. Но сейчас я даже не представлял, как это сделать.

Я скорчился на стуле. Том положил руку мне на плечо.

– Не переживай. Ты прочтёшь записку. Мастер Бенедикт в тебя верил.

Меня замутило.

* * *

Я помог Тому выскоблить ступеньки у задней двери, и мы управились до того, как вернулся его отец. Том без умолку болтал, но я не слушал. Я думал о том, что он сказал чуть раньше.

Когда совет гильдии отобрал мой дом, я хотел сразу же бежать к Хью. Но последняя строка в послании мастера Бенедикта остановила меня.

«Никому не говори».

Впервые увидев в книге зашифрованный текст, я решил, что мастер Бенедикт написал имена убийц. Но теперь, когда мы с Томом прочитали его, я уже не был уверен. За этими кодами крылось нечто иное.

Вот что меня озадачивало. Шифры существовали для того, чтобы обмануть чужаков – как запись в счётной книге обманула лорда Эшкомба. Но Хью не был чужаком. Он тоже когда-то учился у мастера Бенедикта. И расшифровал бы послание быстрее меня.

Так почему же учитель не отправил меня к нему?

Я покачал головой. Хью не мог состоять в культе Архангела. И он не убивал учителя. Я был в этом уверен. Мастер Бенедикт предупредил бы меня.

Впрочем, может, он именно это и сделал…

«Никому не говори».

Я закончил уборку и сел на ступеньку. У меня не было выбора. В сообщении скрыто нечто такое, что мастер Бенедикт оценил превыше собственной жизни. Это очень много для него значило. Чтобы расшифровать текст, мне нужна помощь Хью.

Я решил, что не стану рассказывать Хью о послании. Просто поговорю с ним и как бы между прочим упомяну один из символов. Скажу, что видел его в какой-нибудь книге – ну, или вроде того. Придётся рискнуть. Я не знал, что разумел мастер Бенедикт под этим «четвёртым», но Хью Коггсхолл – единственный, кто может понять, что всё это значит.

* * *

Хью не владел собственной лавкой. Ещё будучи учеником мастера Бенедикта, Хью познакомился с Николасом Ланжем, учеником из гильдии врачей. По словам учителя, они были так же дружны, как и мы с Томом. Оба стали подмастерьями в один год, женились на очень похожих девушках, и через несколько лет оба сделались мастерами.

Доктору Ланжу нужен был человек, который составлял бы лекарства для пациентов. Он предложил Хью стать его личным аптекарем и заключил с ним контракт. Таким образом доктор Ланж получил проверенного специалиста. А Хью, который всегда обожал мастерскую и ненавидел лавку, мог больше не заниматься торговлей.

Вдобавок, работая на Ланжа, Хью отнюдь не бедствовал. Его дом находился на Челси-стрит, неподалёку от дома доктора. Узкий, но выстроен из отличного кирпича. И высокий – на целый этаж выше, чем у большинства соседей. Первый этаж занимала мастерская, а остальные три – жилые комнаты.

Мы с Томом подошли к двери из лакированного дуба, окантованной изогнутыми чугунными полосами. Уже сгущались сумерки, но в доме не было света – даже отблесков от углей в камине.

Том заглянул в окно.

– Его нет дома?

Я постучал. Ответа не последовало, и я постучал снова, погромче.

Открылась дверь, но не та, перед которой я стоял. Николас Ланж и его жена вышли из соседнего дома. Оба были одеты для вечерней прогулки.

– Доктор Ланж! – я припустил во всю прыть, чтобы перехватить его, пока он не сел в карету, ожидающую в конце улицы. – Доктор Ланж!

Он обернулся, откинув с лица длинные пряди каштанового парика.

– Да? О! Ты ведь… – Доктор пошевелил пальцами, пытаясь сообразить, кто я такой.

– Кристофер Роу, сэр. Ученик Бенедикта Блэкторна. Мы встречались в его лавке на прошлое Рождество.