Она готова была умолять его быстрее закончить эту пытку; умолять перевести её через намеченный рубеж.

– Похоже, больно всё-таки будет. Но я постараюсь не спешить, обещаю.

Она промычала в ответ нечто нечленораздельное, и кивнула, давая согласие на вторжение и глубоко вздохнула, словно прыгая в холодную воду.

Когда он резко, одним ударом вошёл в неё, огненная волна боли прошила, как волна или удар током, по позвоночнику, заставляя Александру выгнуться как кошка, и закричать.

Она хватала воздух пересохшим ртом, силясь восстановить дыхание. Его член внутри неё казался просто огромным, а насильно растянутые мышцы саднили.

Ворон замер, прижимая Александру к себе почти с нежностью.

– Тс-с, тихо, тихо…всё в порядке? – рукой он стирал с её щеки слёзы, а его глаза сейчас не казались Александре ни холодными, ни жестокими. – Прости, причинять тебе боль я не хотел.

Она молча кивнула и, закрыв глаза, постаралась расслабиться.

В первый момент даже самые осторожные его движения казались безжалостными, жёсткими, рвущими её изнутри, но уже совсем вскоре Александра потерялась в его ритме, постепенно забыв о боли. А когда осторожные, неглубокие толчки сменились на более жёсткий ритм, она впилась в его плечи ногтями, выгибаясь дугой.

Постепенно привыкнув к медленным толчкам, она уже легко выдерживала и более интенсивный ритм, растворяясь в ощущениях, качаясь на волнах боли и наслаждения, то взмывая вверх, то падая вниз.

Тяжесть чужого тела, накрывающего её, звук учащающегося дыхания, биение второго сердца рядом с её – во всём этом было что-то дикое, первобытное, животное. Ворон словно вёл её в причудливом, древнем танце, а ей оставалось лишь следовать за ним.

Она была распята под ним, раскрыта до предела, полностью беззащитна, полностью в его власти. И в тот самый момент, когда его член стал пульсировать внутри неё, её собственные мышцы тоже начали сокращаться.

В первый момент это ощущалось, будто они срастаются, как сиамские близнецы, проникая кожа в кожу. Будто оргазм, сконцентрированный внизу живота, в одночасье разросся по всему телу и в нём не осталось ни одной клеточки, не задействованной в этом процессе.

Тело словно светилось изнутри, будто внутри него раскрывал лепестки бутон и процесс этот был невероятно сладким и приятным. Александра будто плыла в восхитительной неге, забывая о времени – забывая обо всём на свете.

Последнее, что она помнила, был мускулисто-гладкий торс Ворона и бешено бьющуюся сонную артерию над его ключицей.

Его кожа хрустнула, как разбитая корка льда, а кровь стала светом.

Тем самым светом, что так нужен был её цветку – его лепесткам, – чтобы свет не продолжал струиться…

Что-то щёлкнуло в голове и Александра с пугающей ясностью увидела себя со стороны: она держала в руках бесчувственное тело Ворона, зарывших лицом в его шею и всё лицо её, руки, а главное губы и зубы были вымазаны яркой кровью.

Этого не могло быть, ведь не может же она находиться в двух местах одновременно?

Она с ужасом смотрела на согбенное существо в лохмотьях, которыми стала её одежда после страсти под каскадами воды, на мокрые волосы, а главное – на жуткий, кровавый рот.

Объятая отвращением и нечеловеческим страхом несколько секунд она не могла даже пошевелиться, надеясь, что привидевшийся кошмар, на самом деле, всего лишь видение, сон, морок.

«Нужно это остановить. Я должна вернуть сознание в собственное тело, пока всё не стало ещё хуже – неотвратимо плохо».

Закрыв глаза, Александра почувствовала, как невидимые волны, теперь уже отнюдь не приятные, а похожие на туннель телепортации, затягивает её обратно.

***

Мир вернулся, но кошмар продолжался – у неё на коленях лежал потерявший сознание Ворон; вода и кафель, её руки – всё в крови!

А главное, во рту стоял мерзкий, металлический вкус крови.

А вокруг дикая, неестественная тишина, и не у кого просить помощи! Ужасно хочется запрокинуть голову и заорать во всё горло! Надсаживая головные связки, кричать до хрипоты; кричать до тех пор, пока разрывающие сердце боль и отчаяние не выйдут из неё этим криком.

Нормальное мироощущение никак не возвращалось. Чувство, будто она только что сошла с карусели, и земля продолжает уходить из-под ног, никак не проходило. Но просто сидеть, пускать сопли и слёзы, размазывая их по щекам, бессмысленно и непродуктивно. Нужно остановить вращающееся колесо безумия. Нужно брать себя в руки.

Она всё обдумает и осмыслит потом, а пока… пока нужно подумать, как вытащить Ворона. Нужно остановить кровь. Горячая вода расширяет сосуды; холодная, напротив, заставит их сузиться.

«Дура!», – отругала себя Александра за то, что в форс-мажорных обстоятельствах всегда действовала как обычная смертная. Ей нужно заклинание, что затянет рану! Заставить кожу стянуться, перекрыв возможность возникновения вторичной инфекции – полбеды. Самое лёгкое.

Ворон был так бледен, что у Александры кровь отхлынула от сердца от нехорошего предчувствия. Она наклонила ухо к губам, но не ощутила ни малейших признаков дыхания.

В этот момент поверить в реальность происходящего не получалось. Да хватит, ерунда какая-то! Ну, не могла она его убить! Это же просто бред? Без паники! Это просто какая-то глупая ошибка.

От секса не умирают. Даже, если секс был… немного жёстким.

Но тщетно она силилась найти пульс, сердцебиение не прощупывалось. Ни дыхания, ни сердечного ритма… только кровь повсюду.

«Господи! Помоги его вытащить! И я никогда больше не стану спать ни с кем до самой свадьбы!», – в отчаянии подумала Александра.

Действенных заклинаний в голову не приходило, зато вспомнились курсы по оказания первой помощи. Паника, ужас и горе пытались завладеть ею, но Александра отмахнулась от них, как от назойливых мух. Она сможет паниковать позже и предаваться мукам совести, когда (или – если?!) ничего другого не останется. А сейчас нужно действовать. Нужно сделать всё, что в её силах.

Запрокинув ему голову под углом в сорок пять градусов она, надавив на подбородок, заставила нижнюю челюсть открыться. Это было просто. А теперь самое сложное: два пальца от солнечного сплетения вверх, руки в замок, левую на правую и пять толчков вглубь – непрямой массаж сердца. А затем искусственное дыхание, рот в рот, зажав нос пострадавшего и, обхватив губами его рот, так, чтобы не потерять драгоценного воздуха, энергичный выдох. И снова повторить.

С её губ сорвалось нечто вроде белого тонкого, светящегося, как мерцающая медуза, облачка и, как только оно проскользнуло через губы Ворона он, сделав глубокий свистящий вздох, с громким сипом резко сел, будто вынырнул откуда-то из глубины.

Вот тогда её накрыло!

Обхватив колени руками, отвернув лицо, Александра отползла к противоположной стене и, обхватив себя руками, кусала губы, изо всех сил стараясь не разрыдаться.