«За гнома ответишь!» — ответила я с ненавистью.

«Жду не дождусь.» — с улыбкой ответил он. Затем снова посмотрел на Лизу: «Эту решётку не поднять. Поэтому наша встреча откладывается на некоторое время. Но я до тебя доберусь.»

«Ты больной псих!» — прокричала Лиза. — «Только попробуй приблизиться к нам и я убью тебе своими руками!»

Её голос был настолько уверенный, что мы все ей поверили. И мы разделяли её чувства. Мы все хотели, чтобы они ответили за то, что сделали с нами.

Рафаэль всё это время молча улыбался. Он выглядел как настоящий маньяк. Его глаза стали безумными. Он заметил, что я смотрела на него и послал воздушный поцелуй…

Глава 8

«Мне надо было поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею…»

Достоевский, «Преступление и наказание», 1866

Лизу трясло от злости и осознания собственной беспомощности. Она не могла добраться до Натаниэля из-за этой проклятой решетки, которая разделяла их. А ей бы очень хотелось дотянуться руками до этого мерзкого клопа и раздавить его один ударом.

Беспомощность — это очень неприятное чувство. Лиза потеряла контроль над ситуацией, а такое в её жизни происходило очень редко.

Натаниэль обманул её, обвёл вокруг пальца. Весьма умело изобразил влюбленность с первого взгляда, чтобы заманить их в ловушку. Каков актёр! Всё было так правдоподобно: его поцелуи, его слова.

Но всё было ложью. Он играл её чувствами. Лиза чувствовала себя оскорблённой, и теперь ей очень хотелось отомстить ему.

Но всё было не так просто, и она это знала.

Да, Натаниэль заслуживал наказания, но он не был слабым или глупым существом.

«Справиться с ним будет непросто.» — сказала она, идя по коридору впереди всех.

«Да, он сильный противник.» — ответила Эва.

Её тоже одолевали смешанные чувства. Всё так весело начиналось, как игра для взрослых, а теперь всё пошло кувырком и превратилось в настоящий кошмар. Она посмотрела на свою порванную, испачканную одежду и с грустью вздохнула. Сумка была испорчена. Чёрная кожаная поверхность прямоугольной сумочки YSL была исцарапана и продырявлена. Эва просунула в дырку палец, покрутила и печально сказал: «Адское крысиное создание прогрызло дыру в моей любимой сумочке.»

Эва любила животных, но ненавидела крыс и мышей. Ещё она была помешана на чистоте и аккуратности. Один только вид разбросанных вещей, или неправильно разглаженная складка на брюках могли довести её до сумасшествия. Она могла часами раскладывать свои коллекционные сумочки в шкафу, рассовывать купальники по мешочкам, сортировать блузки и кашемировые свитера по цветам сезона, начищать любимые туфли, купленные за тысячу евро и получать от этого истинное удовольствие.

В её жизни всё и всегда было организовано в лучшем виде. Она всегда следовала правилам. Платила стоянку на паркметре, на которую другие водители часто машут рукой. По расписанию ходила к дантисту два раза в год и, всегда, абсолютно всегда пекла пироги строго по рецепту, рассчитывая каждый грамм на весах.

Порой я думала, что её вещи настолько красивые и идеальные, что их ещё будут донашивать её внуки. Я прямо видела в голове эту картину, как после того, как Эва мирно покинет этот мир в девяносто девять лет, её многочисленные внуки будут разбирать приданое. Интересно, кому из ещё неродившихся детей достанется вот эта сумка?

Также Эва всегда была честна с собой и другими. Делала всё на максимум, всё доводила до конца и никогда не бросалась в опасные авантюры, поэтому в её жизни существовал баланс и справедливость.

Но сейчас всё было очень плохо. Испорченные вещи, неизвестность и страх. Удушающий страх смерти. Она хотела верить в то, что они смогут выбраться из этого проклятого подземелья, так как обладала исключительной верой в успех всех своих действий. Но Эва всё же была человеком, если Вы понимаете о чём я. Человеком, а не супергероем.

Поэтому она знала, что этой ночью, она оступилась. Позволила себе расслабиться и попала в настоящую передрягу. Она винила себя в том, что согласилась участвовать в этой игре.

Ей было страшно. Она боялась, что эта ночь может быть последней в их жизни.

Эва заставляла себя не поддаваться панике. Она дралась с крысами и вышла победительницей в этом бою. Но когда на них напал вооруженный пистолетом человек, её сердце сковал такой страх, что она чуть не потеряла сознание.

Когда огонь загорелся там, где была Анна, она закричала, но ничего не могла сделать. «Неужели вот так! Вот так она умрёт?! И мы ничего не сможем сделать!» — кричал её разум. Ещё никогда ей не было так страшно, как в тот момент. В тот момент крысы показались ей полной ерундой.

В жизни каждого человека наступает момент, когда он может полностью изменить своё мировоззрение. В момент страха или паники. Это как электрошок. И, кажется, с ней случился именно этот самый «электрошок».

Эва вдруг остановилась, сняла сумку, достала из неё карту и ключи. Засунула всё в карман. А сумку бросила на пол.

«Что ты делаешь?» — спросила Франс, удивленно раскрыв глаза.

«Она мне больше не нужна. Сумка испорчена.» — ответила Эва.

«Брось. Её можно починить.»

«А надо ли? Мы сегодня умрём, она мне больше не понадобится.» — ответила она спокойно, продолжая идти вперёд с высоко поднятой головой.

«Чёрта с два!» — закричала Лиза, остановившись. Она услышала её слова. Подобрала сумку с пола, подошла к Эве и схватила её за грудки.

«Слушай сюда!» — сказала Лиза, глядя ей в глаза. — «Вы попали сюда из-за меня. Я вас и вытащу отсюда. Обещаю! Все эти люди здесь, они ничем не лучше нас.»

«Она права.» — сказала я. — «У нас есть все шансы выиграть. Карту мы достали, оружие тоже.»

Но Эва не верила нам, у неё опускались руки.

«Мне плевать. Мы умрём и нас никто не найдёт. Мы понятие не имеем сколько здесь этих психов и что нас ждёт. Мы полные идиотки. Никто не просил нас сюда лезть. Может всё это правильно, мы это заслужили.» — ответила она, но уже не так отстраненно. Её голос охрип и глаза заблестели от слёз.

«Никто! Слышишь? Никто не заслуживает быть пристреленным и зарезанным каким-то психами в подземелье древнего замка.» — резко ответила Лиза. — «Ты сейчас соберёшь себя по частям и снова