Я встала чуть в стороне — уважая традиции приютивших меня людей, сама совершенно не рвалась принимать участие в их обрядах. Ну не верила я ни в богов, ни во всесильное Небо, ни, тем более, в мелких духов. Соно попыталась затащить меня в толпу женщин, но я отстояла свою независимость.

Перед самым помостом встали мужчины. За ними — женщины. Я сразу заметила, что выстраиваются все по рангу — те, кто пользовался наибольшим уважением, занимал место возле самого помоста. А саму церемонию проводил Ёншин.

Для начала он отвесил три земных поклона в пустоту. Я не заметила ни одного изображения черепахи, сколько ни смотрела. Но людей это не смущало — они повторили за Ёншином и замерли, почтительно сложив руки на животе. Голову не склоняли, но стояли чуть согнув спину. У меня тут же заломило поясницу — я бы уже на третьей минуте пощады запросила.

После поклонов Ёншин долго говорил, рассказывая Госпоже Черной Черепахе о нуждах людей, и как они благодарны, что первая половина зимы обошлась без сильных морозов. Что снега выпало достаточно, и плодовые деревья не померзнут. И просил о дальнейшей заботе. В нужных местах он замолкал, а толпа подхватывала его последние слова, словно эхо. И снова кланялась.

Под конец принц налил в чашку вина, двумя руками придерживая крохотный кувшин. И расплескал на четыре стороны. Люди, на которых упали капли, даже не подумали стереть их с лиц, а блаженно жмурились. Это у них благословение такое?

Трижды Ёншин наливал чарку, и трижды выливал её. Пригубил только на четвертый раз, опустошив в три глотка. И закончил земным поклоном. А после повязал ярко-красный лоскуток под крышей помоста, и спустился вниз.

Люди словно ждали этого. Оказалось, каждый принес с собой яркий лоскуток. На некоторых виднелись старательно выведенные иероглифы. Вскоре навес превратился в подобие шатра шапито, так много оказалось то ли молитв, то ли подношений, я так и не разобралась в предназначении тряпочек.

А потом начался настоящий пир. На столы в центре деревни выставили все, что наготовили женщины за несколько дней. Огромные костры плавили снег, и мужчины торопились к ним, чтобы не замерзнуть сразу после состязаний — не смотря на холод, боролись полуголыми. Я заметила нескольких своих учеников — они с удовольствие стреляли, сражались на мечах, просто веселились… И ни один не вспомнил о привязанных к будкам собаках.

Мои девчонки свободно ходили между столами, то тут, то там получая кусочки. Я вздохнула — как ни билась, а отучить деревенских подкармливать собак вкусным не получалось. Люди явно считали их не простыми животными. В отличии от тех, что я отобрала для обучения. Вон, даже те, на кого возложена обязанность о них заботиться, забыли напрочь!

Зато прекрасно помнила Куён. Не обращая внимания на нарядную одежду, он схватила деревянное ведерко для каши и потащила его к печкам. Юмин, её верный друг и соратник, старался отобрать ношу:

— Дай мне! Я понесу!

Пришлось вмешаться:

— Перемажетесь! Идите отдыхать, оба. Я сама все сделаю.

Юмин было отступил, но Куен даже не подумала слушаться. Только ведро отдала. Но перед кормлением честно погуляла с щенками. Юмин составил ей компанию, так что управились быстро.

Мыть миски я детям не позволила — праздник все же. Испачкаются, от родителей достанется. А вот от меня досталось кое-кому другому.

Когда утром мужчины явились к будкам, их ждали уже накормленные собаки и чистый двор. Но совершенно не ждала я:

— Можете больше не приходить. Без вас управлюсь.

— Но принц велел научиться у вас всему.

— Считайте, что я плохой учитель, не способный донести до вас простую истину: у тех, кто работает с животными, нет выходных и праздников!

Они переглянулись:

— Вы из-за вчерашнего? Но ведь…

— Скажите, вчера лошади тоже остались голодными? И в их стойлах не убирались?

Мужчины смутились:

— Мы не подумали… Но ведь все обошлось?

— Нет, — я отставила миску, которую мыла и подышала на замерзшие руки, — Из всех, кто приходил ко мне за знаниями, только двое оказались достойными называться проводниками: Куён и Юмин.

— Эти дети?

— Да, дети. Их и буду учить. А вы убирайтесь. Упражняйтесь с железом, у вас это лучше получается. Но чтобы возле собак я ни одного больше не видела!

Они ушли, но почти сразу примчался разъяренный Туанхо:

— Ты что творишь, женщина?

— А что я творю? Кажется, у нас с самого начала уговор был — тех, кто не подходит, я отсылаю.

— Но сразу всех?

— А ни один не подошел! Туанхо, поймите вы все! Собаки — тоже живые. Коров вчера накормили, лошадей обиходили… А собаки? А ведь от них многого ждут! Хорошей охраны как минимум. И что я вижу? Ни один из тех, кто должен о них заботиться, не соизволил прийти и хотя бы покормить подопечных!

— Но ведь ничего не случилось! Один день…

— Что будет, если не покормить один день корову? Много ли молока получишь? А лошадь? Далеко уедешь на голодной лошади? Подростки и взрослые выдержат. Но у меня тут еще и щенки! Часть из них могла не дожить до утра: зима, уличное содержание, мороз. А у них даже жирка еще недостаточно!

— Это так серьезно? — задумался Туанхо.

Я вздохнула:

— Тут в другом проблема. Те, кто хотел стать проводником, наплевали на свои обязанности. Понимаешь? Им важнее оказалось поспать лишний час, или повеселиться, чем позаботиться о том, с кем собрался служить. Собака в паре — не бездушная вещь. Она должна верить и доверять человеку, только тогда будет работать с полной отдачей!

Туанхо кивал. Он понял, в чем дело:

— Я поговорю с принцем.

Ёншин казался спокойным, но в голосе иногда прорывалась сдерживаемая ярость:

— Ты обещала мне научить собак сражаться, как воинов!

— Нет. Я сказала, что попробую, — психанула я, — А вы, Ваше Высочество, обещали дать мне людей, для которых я подготовлю собак! Но из всех, кого я учила, подошли только двое, и те — дети. Нет, я понимаю, что в вашем мире уход за собакой делом почетным не является, но без отдачи не будет и результата! Мечи же вы свои точите, маслом смазываете, чистите… А собака — существо живое, в отличии от железки!

Ёншин долго молчал, что-то решая. Потом сообщил:

— Наверное, мы не очень хорошо друг друга поняли. Если чужаки кажутся нам странными, то, наверное, и мы кажемся им чудными. Давай поговорим снова: мне нужны собаки-воины. Подготовь их. И научи моих людей управляться с ними.

— Не выйдет, — вздохнула я и на десятый круг принялась объяснять, что одного хотения мало. Пара проводник-собака должна сложиться. И в основном, за счет желания проводника.

— А у ваших бойцов я такого желания не заметила. Ну, и кроме того, поняла еще кое-что. Вы же их не для потехи хотите получить. Для войны. А я в боевых действиях участвовать не желаю. Да и вообще… пацифист я!