– Дурочка, это у тебя нога выросла!

Ритка надела туфли, выпила еще вина и закружилась по комнате. Алла закружилась тоже, и с ними кружились в фантасмагорическом танце шкаф, окна, занавески, а время словно остановилось и пространство исчезло. Марго очнулась, когда услышала шепот Аллы:

– Ты не говори, что у меня была. Никому не говори, а ко мне приходи. Только позвони, без звонка не надо.

Она подала Маргошке шапку, открыла дверь и проводила до лестницы.

К пятнадцати годам Ритка поняла, что она красивая. Если бы кто-то спросил, почему, она бы не нашлась, что ответить, но она слышала, как говорили за спиной о ней люди: глазищи как у кошки, необыкновенные. Любовь накрыла ее с головой в самый неподходящий момент, все было так неуместно, что она даже сначала не поняла, что произошло.

Рита пропустила время, когда любовь пробралась так глубоко, что заставить замолчать, заглушить чувство было невозможно. Уже потом, анализируя происшедшее, она определила момент, когда это случилось, и нелепее ситуацию было придумать невозможно. Рита влюбилась в своего приемного отца Никиту. Девушка всегда ему симпатизировала, ей нравилась ирония, с которой он разговаривает, как шутит, какой он добрый, словом, при перечислении всех положительных качеств не хватило бы пальцев обеих рук. Ритка в какое-то мгновение словно увидела Никиту впервые, она стала волноваться и краснеть на традиционных домашних воскресных обедах, путаться и нервничать, когда он начинал с ней говорить. Дома, словно невзначай, она вдруг оголяла плечо или грудь, чтобы он заметил ее молодое и красивое тело. Но Никита общался с ней, будто она стеклянная, и никак не оценивал ее мужским взглядом, она бы это заметила. Рита однажды решительно его спросила:

– Я тебе не нравлюсь? Почему я тебе не нравлюсь как женщина?

– Ты удивительное создание, сама придумываешь проблемы. Ты мне дочь и выкинь глупости из головы.

– Какая я тебе к черту дочь?! – в ее глазах метались гневные искры.

Но Никита глянул на Ритку так, как будто обдал холодным морозным воздухом, оделся и вышел, хлопнув дверью. Ритка завыла.

– Ты пожалеешь!

В бытность работы в газете Серафима отвечала за «горячие новости» и каждое утро ощущала себя, словно на вулкане, который дымил, брызгал лавой. Из огненной реки новостных лент нужно было выбрать самое-самое и адаптировать на региональную тематику.

Вторым блоком подбирались местные новости, и все это обрабатывалось по схеме «перевернутой пирамиды», где можно было нарушить хронологию и дать вначале суть события, самый важный его элемент. Серафиме очень нравился пример из классики о создании новостей: «Когда собака укусила человека – это не новость, а если человек укусил собаку – это уже новость».

Сегодняшняя встреча с Аванесовым точно не будет сенсацией, потому что он сам назначил время, но идти с пустым ведром к контейнеру Симе показалось неприличным. Она судорожно оглядела кухню, открыла холодильник и обнаружила много того, что просилось в мусор, упаковку из-под яиц, почти пустую молочную бутылку и засохшую банку томатной пасты.

– Вот теперь славно! – сказала она, оглядев набитое ведро.

Сима вспомнила, как один из героев ее статьи, ныне живущий в Германии, рассказывал, что на Западе принято сортировать мусор по разным контейнерам из экологических соображений, например, в желтые мешки собирают алюминиевые банки, пластиковую упаковку и пакеты от молока, в коричневые контейнеры – пищевые отходы, а старые газеты и ненужные бумаги – в голубые, про все остальное она уже и не запомнила. Сортировке придается большое значение по экологическим соображениям, более того, если ты разделяешь мусор, государство доплачивает тебе, а если кидаешь в одну кучу, за утилизацию платишь ты. Для нашей страны пока это невозможно, и не потому, что русский человек запутается в количестве мешков и контейнеров, а просто заниматься этим ему будет лень, легче вывалить мусор на соседнюю улицу.

Аванесов уже стоял с пустым ведром на условленном месте и курил.

– Что же вы меня с пустым ведром встречаете? Говорят, плохая примета, – пошутила Серафима.

– Вас хоть с пустым, хоть с полным встречай, все равно проблем огребешь, – с усмешкой ответил он и уже серьезно добавил: – Приглашаю к себе на чай, теперь моя соседская очередь. Надо много чего обсудить, вы во всей этой истории одно из главных действующих лиц.

– Я же вам говорила, что на меня надеяться можно. Меня даже в газете следопытом звали.

– Я местную прессу не читаю, уж извините. – Аванесов хмыкнул и двинулся к своему подъезду, Сима поспешила за ним.

– У меня с собой пельмени и блины, – сказала она, показав большой пакет.

– Газетчица! Вы меня каждый раз удивляете и каждый раз по-новому. А пельмени настоящие?

– Спрашиваете! Я магазинные не покупаю, там же вместо мяса хвосты и кожа.

– Да? – удивился он. – Не замечал, а я покупаю.

Аванесов открыл дверь замысловатым ключом.

– Проходите, газетчица, или как вас там – «следопыт Серафима».

– А можно я сразу на кухню? И покажите, где у вас кастрюли.

Сима по-хозяйски разгребла сложенную кухонную утварь и выхватила блестящую кастрюльку. Уже через несколько минут вода в кастрюле забурлила, бесчисленные пузырьки лопались, как будто поднимался и набирал силу маленький гейзер.

– Вот теперь вы нормально поедите, – с улыбкой проговорила Серафима, опуская пельмени в кастрюлю.

– Давайте уж вместе ужинать, – пригласил Аванесов. – Тем более что вся еда все равно ваша.

Он достал тарелки, усадил гостью за кухонный стол.

Сима, подперев подбородок руками, наблюдала, как Аванесов с удовольствием уплетает ее пельмени, закусывая блинами, и это ей нравилось.

– Ну, к делу, – сказал сытый мужчина-следователь и смешно вытер рукой рот. – Серафима Павловна, вы нашли труп, и, как оказалось, вы знали Риту, но почему-то в убитой девушке вы ее не опознали. А вы не просто гардеробщица, вы журналист, как я понимаю, с напористым характером. У вашего брата память на лица профессиональная. Почему вы от меня скрыли, что знакомы с убитой?

– Да нет же! Руслан, я ведь уже говорила, что последний раз Риту видела давно. Ей тогда было пятнадцать лет, славная девочка-подросток, с красивыми зелеными глазами, дерзкая на язычок, скромно одетая… Я никогда бы ее не узнала в роскошной блондинке, ведь согласитесь, было видно, что девушка дорогая, в том смысле, что дорого одета.

– Я так и не понял, почему вы Риту не видели несколько лет? Ведь с ее матерью, Асей Ивановной, вы до сих пор подруги, продолжаете встречаться…

Серафима Павловна замялась:

– Понимаете, Ася несчастный человек. Дайте мне слово, – она серьезно посмотрела на Аванесова, – что то, что я скажу, никак против нее не обернется, а поможет следствию. Как у нас говорят, информация не для прессы.