— Ты мне нравишься, в тебе что-то есть.

— Еще вопрос. У Брама в самом деле сотрясение мозга?

— Да нет, конечно.

— А откуда у тебя такая его фотография?

— Да просто старое фото, с тех времен, когда ему насовали по полной. Полгода назад, что-то типа того. Я тогда сфоткал его для полиции.

Он пожимает плечами и встает.

— До свидания на следующей неделе, Playboy Bunny.

Я смотрю в сторону и вижу, что Йонатан по-прежнему обнимает Жюли за плечи. Она все видела, но ничего не слышала. Я подхожу к ней и тяну ее за рукав.

— Пошли, нам пора, — говорю я.

— Что? Погоди! Я не могу вот так Йонатана…

— Йонатана не существует, — затыкаю я ей рот.

— Эй, а платить кто будет? — кричит мне вслед бармен, видя, что я собираюсь уходить.

— Этот заплатит, — говорю я, указывая на Йонатана. — У него бабла полно.

ГЛАВА 16

— Что случилось? Кто этот тип? Где Брам? И почему ты сказала, что Йонатана не существует?

Я вижу страх в глазах Жюли.

— Погоди, — говорю я. — Сначала нужно отсюда убраться.

В напряженном молчании мы проходим пару кварталов, и я затаскиваю подругу в кофейню. Там еще пустыннее, чем в «Кабачке», но это именно то, что нам сейчас нужно.

Я рассказываю ей все известные мне фрагменты этой истории. Ну да, выдаю ту скудную информацию, которая у меня есть. Я немного сомневаюсь, сообщать ли, что Йонатан — или как там его — сфотографировал ее, но как можно о таком умолчать? Тогда останется риск, что это фото вдруг где-нибудь всплывет, когда Жюли даже и знать не будет о его существовании. Нет, так со своей лучшей подругой я не поступлю.

— Значит, они заодно, что ли? — заключает Жюли.

— No shit, Sherlock[24], — саркастически говорю я.

— Ну, знаешь, я просто пытаюсь все это переварить. Fuck, я же знала, что это все слишком прекрасно, чтобы быть правдой.

— Какие мы с тобой обе идиотки! — восклицаю я.

— Мы разве дурочки с переулочка, чтобы поверить, что такие суперпарни на нас западут?

— Нет, — говорю я. — Абсолютно точно нет. И когда-нибудь мы найдем мальчиков, и они будут супер, и им можно будет доверять. А это были игроки, и они искали легковерных девчонок, которым дико хотелось, чтобы у них были парни, а такие девчонки для подобных типов — легкая добыча. И очень не хочется мне это говорить, но мы как раз и оказались теми, кто им был нужен.

Некоторое время мы в молчании сидим рядом, приводим в порядок мысли и пьем пиво. Да, я знаю, пиво во вторник, в половине пятого… Но ведь нам нужно как-то пережить этот кромешный шок!

— Дошло! — Жюли внезапно вскакивает со стула.

Я вздрагиваю от неожиданности, испугав какого-то пьянчугу, который дремал тут, положив голову на стойку, наверно, со вчерашнего вечера. Думаю, что вокруг него просто прошлись шваброй, когда утром прибирались в кафе.

Жюли снова садится и на удивление ровным тоном сообщает:

— Я поняла, почему Йонатан отыскал меня только после того, как ты послала фото Браму. Я ему понадобилась в качестве экстра-средства для шантажа.

Я киваю. Звучит логично.

— Ты что, правда не заметила, что он тебя сфоткал? — спрашиваю я.

— А как выглядит эта фотка?

Я объясняю, что она там лежит на постели топлес. Жюли на некоторое время задумывается.

— Он всего один раз приходил ко мне домой. Мы целовались, и я сняла футболку и лифчик. Он хотел и джинсы с меня стянуть, но я его остановила, сказала, что пока не готова. Он отреагировал спокойно и понимающе, как настоящий джентльмен. Потом мы еще некоторое время лежали и обнимались. Потом Йонатан сказал, что ему нужно проверить почту: типа он ждал важное письмо. Ну, нажал на пару кнопок и снова телефон положил. Тогда, наверно, потихоньку и фотку сделал. Кто бы мог ожидать? Вот правда, никаких идей… — Глаза Жюли наполняются слезами.

— Да ты-то тут при чем, Жюли. Это манипуляторы, которые точно знают, что и как делать.

— Интересно, часто они в такие игры играют? Сколько девчонок уже на этот крючок попалось?

— Ну уж конечно, мы не первые. Они так мощно все разыграли! Я тоже в самом деле думала, что Брам на мне крашанулся. Прежде всего потому, что он так напирал, чтобы встретиться и всякое такое. Если бы я сразу согласилась, то не знаю, к чему бы это привело.

— Мы, скорее всего, об этом никогда не узнаем, — печально говорит Жюли.

— Но у нас теперь другие проблемы. У тебя сколько на счету? — спрашиваю я.

— Да почти ничего, двести с чем-то. На каникулах я собиралась месячишко поработать. Может, попросим у них отсрочки до августа?

— К концу августа я тоже кое-что бебиситтерством заработаю, если буду на все предложения отвечать, — киваю я. — А там уже просто придется не тратить деньги направо и налево.

Вот так бы и расцеловала Жюли. Какой же это кайф — иметь такую подругу, которая даже в настолько криповых обстоятельствах может увидеть позитивные стороны. Которая не сдается и сразу же придумывает решение, вместо того чтобы крейзить, паниковать, распускать нюни…

Что бы я без нее делала все это время!

— Можно мне твой смартфон на минутку? Я тогда сразу напишу Браму, спрошу, согласится ли он дать отсрочку. И тогда мы избавимся от этой проблемы.

— Если не считать того, что весь заработанный кэш придется отдать рэкетиру, который, как я думала, меня любит, — говорит Жюли с горькой улыбкой, передавая мне телефон.

— Да, конечно, подумаешь, мелочь.

Я открываю Фейсбук и ищу имя Брама. Но его профиль исчез.

* * *

— И что нам теперь делать? — с отчаянием спрашиваю я.

— Надо придумать, как к следующей неделе собрать две тыщи, — отвечает Жюли.

— Я правда не могу попросить у матери, она меня убьет. Я не хочу посвящать ее во всю эту фигню. И не думаю, что у нее найдется так уж много в загашнике… Постой: может быть, я смогу продать мой телик и плеер.

— Если это в глаза не бросится, — говорит Жюли.

— А что твои родители?..

— А меня тогда просто больше на улицу не выпустят, и парня у меня не будет, пока мне тридцать не стукнет! — стонет она.

— Нам надо найти кого-нибудь, кто одолжит денег и в ком мы можем быть уверены, что он родакам нас не заложит.

Я вздыхаю. Остается только одно.

Я