друзей эмира Бухары, решили объединиться против меня и с этой целью собираются снарядить и направить в Самарканд стотысячное войско чтобы избавиться от меня. До того сна, я и без того был сильным и отважным, а увидев тот сон, я понял, что сам Аллах решил оказать мне поддержку и будет помогать мне в моих войнах. Однако я не утратил осмотрительности и осторожности и знал, что Бог помогает тому, кто умен и осмотрителен, и, что легкомысленный и недалекий не обладает качествами, делающими его достойным помощи со стороны Аллаха.

Ум подсказывал мне, что ещё до того, как эти пятеро успеют собрать стотысячное войско против меня, и выступить на Самарканд, мне следует сразиться с каждым из них по отдельности и расправиться с каждым поодиночке. Поэтому, вручив правление Самаркандом одному из своих приближенных по имени Шир-Бахадур, выступил во главе своего войска и достиг берега реки Джейхун. Я вышел к Джейхуну в местности, называемой Термез и, захотев переправиться через реку, заметил, что нет там ни единого плота или лодки, чтобы погрузить на них людей и лошадей. Если бы река не была столь бурной, я бы велел своим всадникам броситься в воду и переправиться вплавь, однако когда река приходит в такое волнение, не то, что лошади, слону не удастся переправиться вплавь через нее.

В тот момент я впервые понял, что большое войско передвигающееся в краю, подобном Мавераннахру, где много широких рек, должно иметь при себе множество «зоурагов» (это слово означает — небольшое судно, баркас), эти «зоураги» должны находиться при войске, сопровождать его, чтобы, дойдя до реки, без задержки переправиться через неё. Я оттуда же написал послание Шир-Бахадуру наказав, чтобы он приступил к изготовлению «зоурагов», причём таких, чтобы были пригодны для перевозки лошадей, вместе с тем, они должны были быть достаточно лёгкими для перевозки с места на место по суше. Я знал, что изготовление «зоурагов» займёт немало времени. Поэтому я разослал своих воинов в северные и южные районы с задачей отыскивать имеющиеся у населения речные суда, забирать их и отправлять в Термез.

(Пояснение: Термез, упоминаемый здесь, место знаменитое, и ряд ученых и поэтов носят имя Термези. — Переводчик.)

Вскоре в Термез было стянуто некоторое количество речных судов и я переправил свое войско через реку Джейхун. Переправа конного войска с одного берега на другой заняла всего один день, после чего я двинулся на земли, находившиеся под властью эмира Газанфара. Эмир Газанфар был одним из пяти эмиров, объединившихся против меня. Прежде, чем, я достиг его владений, эмир Газанфар бежал, и я захватил всех его лошадей, овец, его шатры, однако я не стал проливать крови его родных, так как они не оказывали мне сопротивления. Пройдя через владения эмира Газанфара, я достиг земель, где правил Амирлик Тутун. Это был один из тех пяти эмиров, он не считался добропорядочным мусульманином.

У Амирлик Тугуна было четыре тысячи всадников, и у меня было столько же, но каждый из моих имел запасную лошадь, чтобы в походе менять ее, давая отдохнуть уставшей, получавшей возможность некоторое время передвигаться без всадника. Я усвоил этот новый способ передвижения из опыта своего великого предка Чингиз-хана, этот прием не раз приносил мне успех в войнах, которые я вел впоследствии, Как правило, при этом я заставал противника врасплох, по расчётам которого я всё еще находился достаточно далеко от него, а я тем временем внезапно возникал перед ним, стремительно нападал и уничтожал его. В качестве примера можно привести взятие мною Сабзевара, оплота земли Хорасан, — мое войско дошло до него всего за двадцать дней, со дня/после того, как выступило из Бухары. В течение тех двадцати суток я и мои воины двигались без остановки. Настолько неожиданно мы появились перед Сабзеваром, что жители его окраин, дома которых были расположены вне городских стен, не смогли добежать до города и предупредить его жителей о надвигавшейся на них опасности.

Жители Сабзевара поголовно были еретиками (разумеется, это является всего лишь личным мнением Тимура в отношении шиитов, и оно несомненно является безосновательным — Переводчик), и я после взятия города велел передать войску, что выплачу по одному динару за каждые десять отсеченных голов, так как я, мусульманин и воин Аллаха, твердо верю в то, что согласно священных законов исламского шариата, всякий еретик подлежит преданию смерти. В ответ, воины представили сто пятьдесят тысяч отсеченных голов, получив за это пятнадцать тысяч динаров. Я повелел соорудить башню из тех ста пятидесяти тысяч голов, обратив их в сторону Киблы, чтобы Аллах в Каабе знал, что ему в угоду я истребил этих еретиков. После того, как эта башня стала высотой в тридцать заръов, я велел разрушить городскую стену, затем велел войску двигаться дальше, однако через день я внезапно вернулся в этот город. Я знал, что оставшаяся в живых часть его жителей, попрятавшихся по закоулкам, увидев, что войска мои ушли, непременно выйдут наружу. Мое предвидение оказалось верным, вернувшись внезапно, я застал их врасплох и перебил оставшихся.

На двадцать второй день месяца зихадже 759 года хиджры, началась битва между конными войсками, моим и Амирлик Тутуна. До начала битвы я велел, чтобы двести воинов оставили присматривать за запасными лошадями, расположенными в тылу наших войск, сам же я с остальными тремя тысячами восмьюстами воинами напал на войско Амирлик Тутуна. Мы сошлись на широкой долине, плоской, без каких-либо выступов и впадин, и я, имел возможность перемещать своих конников как мне хотелось. Я велел чтобы мой шурин (т. е. муж сестры) Хусейн во главе своих пятиста всадников притворно обратился в бегство и тем самым увлек за собою всадников Амирлик Тутуна. Затем, убедившись в том, что воины противника последовали за ним, он должен был внезапно развернуться, осыпая их на полном скаку стрелами, уничтожая их, достичь моих позиций и ударить с тыла по остальной части войска Амирлик Тутуна. Я так же сказал, чтобы старались применяя копья постарались вывести из строя как можно больше лошадей противника, чтобы побольше всадников Амирлик Тутуна оказались в положении пеших.

Я знал, что труднее одержать победу над всадником, чем над пешим, что легче будет атаковать спешенных воинов Амирлика Тутуна. Ущерб от такой тактики для нас заключался в том, что победив мы лишались, возможности получить добычу в виде лошадей врага. Однако в войне следует вначале победить, и уже после того, думать о захвате имущества противника. Тем временем, мои воины двинулись с копьями наперевес и начали