– Делать мне больше нечего, – проворчал Олег.

– Ну, мало ли…

– Не обещаю. Ладно, что-то я утомился от твоих любовныхпереживаний. Да и вообще, я тебя знаю лет тридцать, но такого что-то неприпомню.

– А я себя знаю уже сорок шесть лет и тоже не припомню.Все когда-то случается впервые.

– Да пошел ты… Все, до завтра, – сам не знаяпочему рассердился Олег Васильевич. Только уже дойдя до дверей своего номера,он вдруг подумал: а может я просто завидую Родьке, что он еще способен на такиечувства?

Родион же решил пойти в бар, авось там сидит Лали и пьетсвой любимый «Манхэттен»? Петька с приятелем опять подался в город. Но в бареон ее не обнаружил.

– Родион Николаевич! – окликнули его две дамы, скоторыми его познакомили Долговы. – Вы кого-то ищете?

– Да, мы с Олегом потерялись. Ничего, пойду к нему.

И он поспешил ретироваться. Спустился на лифте к пляжу.Пляжный бар сегодня был закрыт. Он пошел по дорожке вдоль пляжа и вдруг заметилна песке у воды женскую фигурку. Лали? Она сидела на песке, обхватив рукамиколени. Он пригляделся. Она! Сидит одна в темноте… Плачет? Он сбросил с ногсабо и тихонько подобрался поближе. Да, это она. Плачет. Он подошел совсемблизко.

– Лали!

Она вздрогнула.

– Вы? Что вы тут делаете?

– Шел мимо. Заметил вас. Только и всего. Мне уйти?

– Да нет… Скажите, который час?

– Половина одиннадцатого.

– Спасибо.

Она хотела встать, но у нее затекла нога. Он подал ей руку.Она поднялась.

– Простите, я…

– Вы плакали?

– Нет-нет, все в порядке, спасибо, я пойду.

– Я вас провожу, мы же соседи.

Она сделала несколько шагов и вскрикнула.

– Что такое?

– Ничего, пройдет, свело ногу, у меня иногда бывает,сейчас пройдет.

Он видел, что она не притворяется. Присел на корточки,пощупал икру. Она и в самом деле словно закаменела.

– Сядьте вот на лежак. Я помассирую.

Боль видимо была очень сильной, потому что она послушноопустилась на лежак. Он осторожно и умело начал массировать ногу. Она закрылаглаза и закусила губу.

– Очень больно?

– Да.

– И часто у вас такое бывает?

– Нет.

– Но как же вы рискуете заплывать так далеко, ведь еслитакая судорога в воде…

– В воде еще ни разу не было… Обычно это бывает, есликаблуки высокие… А тут… Не знаю… Ох, кажется легче… Спасибо.

– Да не дергайтесь вы. Я знаю, что делаю. Доверьтесьмне.

Ее близость, ее кожа под его руками страшно волновали его,но он думал: вот, хорошо, еще один шажок к цели. Она теперь будет доверять мне,главное не поддаваться чувствам… Вскоре он явственно ощутил, что сведенныесудорогой мышцы расслабились, но так трудно прервать это прикосновение…

– Боже, прошло, да вы кудесник…

– Все-таки обратитесь к врачу, а то мало ли…

– Ненавижу врачей.

– Вообще-то я тоже, – засмеялся он. Встал, сунулноги в сабо, помог ей подняться. – Ну как?

– Спасибо. Все прошло!

– Ну что, по домам?

– Да.

Он взял ее под руку. Она не противилась.

– Пойдем через лужайку? – спросил он.

– Да, конечно.

Он довел Лали до террасы ее номера. Отпустил руку. И емупоказалось, что она слегка разочарована.

– Родион Николаевич, хотите чаю?

– Чаю? – задрожал он.

– Ну да, я люблю хороший чай и…

– Господи, конечно, хочу! – возликовал он.

– Садитесь, я быстро приготовлю… – Она указала емуна плетеное кресло.

– А у меня есть к чаю местная сладость, засахаренныекумкваты…

– Да? Это вкусно?

– Очень. Сейчас принесу!

Он метнулся к себе в номер. Достал коробку с кумкватами.Хотел уже сунуть в карман брюк презервативы, но подумал: даже если она исдастся сегодня, завтра она мне этого не простит. Надо набраться терпения. Мневедь не просто пересып нужен, напомнил он себе. На сегодня обойдемся чаем.

Чай, заваренный Лали, показался ему поистине нектаром.

– Лали, это восторг! Кажется, я сроду не пил такогочаю!

– Рада, что вам понравилось. А эти ваши кумкваты оченьвкусные. Я как-то никогда их раньше не пробовала.

– А есть еще и ликер из них. Тоже прелесть. Но мы сОлегом его, увы, выхлебали. Лали, а где вы живете в Германии?

– Под Мюнхеном.

– Никогда не был в Мюнхене. Но всегда хотел.

– О! Мюнхен чудесный город. Я его ужасно люблю. Есливас занесет в наши края, буду рада показать вам город. Родион Николаевич,расскажите о нынешней Москве.

– А вы давно уехали?

– Очень давно. Двадцать лет.

– И вас не тянет домой?

– Домой? У меня там нет дома. И никого нет.

В ее голосе ему послышалась боль.

– Рассказать об этом сложно, это надо увидеть ипочувствовать, так что, если вас вдруг потянет на родину, буду рад показать вамновую Москву.

Они рассмеялись.

– А ведь я приеду в Мюнхен. Непременно.

– Тогда приезжайте на Рождество. Это красиво, весело.

– А как вас найти?

Она встала, ушла в комнату и принесла визитную карточку…«Лали. Магазин эксклюзивных украшений». А внизу адрес, телефон, факс и электронныйадрес.

– Это ваш магазин?

– Да, теперь мой. В свое время, когда Петька подрос,муж сказал, что хочет… чтобы у меня был свой кусок хлеба. Мы подумали и я пошлаучиться к одной художнице. Ну, я оказалась достаточно способной ученицей, ивскоре мы с ней открыли малюсенький магазинчик. У нас пошло, через три года мыпереехали уже на достаточно фешенебельную улицу, сняли помещение побольше, ноТина внезапно бросила все, оставила мне дело, и уехала в Африку. Больше я о нейничего не слышала. Она была хорошим человеком, но странным, одиноким и… Словом,я осталась одна. И справилась. У меня помощница и подруга, которая остается вмагазине… когда мы… когда я должна уехать… Ну вот…

– А украшения вы делаете сами?

– В основном да, но и подруга тоже кое-что делает.Иногда я что-то заказываю… Вот так…