а, во-вторых, все, что ты сейчас видишь — настоящая жизнь. Все, что происходит в данный момент, отражается на этих, иллюзорных, «сценах». Но здесь иллюзия — реальная жизнь. Так чего ты хочешь?

Глаза Мары горели. Она видела девушку, которая сидела с ней за одной партой на протяжении пяти лет. Учительнице взбрело в голову усадить их вместе, но они сразу друг друга не взлюбили. Девочка постоянно ябедничала и щипалась, а за глаза говорила гадости, что Мара глупая и нелепая. С другой девочкой она регулярно выясняла отношения из-за того, что та дружила с Марой волнами — то подружки не разлей вода, то вдруг лютая ненависть, которая снова превращалась в насмешки и козни против. Два парня, которые постоянно издевались, а в конце концов поспорили, в кого первого влюбится уродина, если начать проявлять к ней знаки внимания. Мара так и не поверила их внезапной вежливости, а потом услышала их унизительный разговор в туалете.

Она смотрела на «сцены», и ее обуяла невероятная злоба, неприятные воспоминания грязью вылились на нее, чуть не задушив.

— Убить их.

Уголок ее рта пополз вверх в предвкушении возмездия.

— Как именно? — уточнил незнакомец в каком-то своем предвкушении, не относящимся к происходящему на «сцене».

В тот момент на ней стояла та девушка, которую Мара в школе ненавидела больше всего — Лана. Она стояла в небольшой очереди в магазине и ждала, пока ее обслужат.

— Ну?

— Я хочу, чтобы ее убила я. Чтобы она это видела и, жутко испугавшись, стала просить о пощаде, — сказала Мара и посмотрела на незнакомца. Тот снял с головы свой цилиндр и протянул ей.

— Надень и сделай все, что тебе заблагорассудится.

Рыжеволосая с ухмылкой, полной желчи, приняла цилиндр и водрузила на свою голову. Мара тут же исчезла, а аристократ стал наблюдать за ней — она оказалась на «сцене» — входила в магазин. Глаза горели красным светом.

Все в магазине посмотрели в сторону вошедшей. Одноклассница Мары — Лана, очень удивилась и улыбнулась, но Мара вытянула руку и напряглась. Вся энергия вылилась жутким кошмаром на Лану. Она вспыхнула ярким огнем, пакеты выпали у нее из беспомощных рук.

Все сгрудились у самой дальней стены и в шоке смотрели на невероятное видение. В глазах людей отражались адские языки пламени.

Мара подошла ближе к Лане и почти шепотом сказала:

— Это тебе за мои мучения. Надо было слушать меня, когда говорила, что отомщу.

Лана умоляюще посмотрела на одержимую и упала. Языки огня поглотили ее полностью, охватив ни в чем не повинный пол и защипав его чернотой.

— Следующий! — иронично продекламировала Мара и картинно сняла с себя цилиндр.

— А ты, оказывается, еще ничего не забыла… На сегодня хватит. Будем только смотреть, — довольно улыбнулся аристократ и повел Мару к следующей сцене, когда она вновь возникла рядом с ним.

На той сцене, где был магазин, продавцы и покупатели, как ни в чем ни бывало, вернулись к своим занятиям. Ланы не было, огня тоже, черного пятна…. Ничего не было. Все забыли о жутком происшествии. Все снова улыбались друг другу и галдели на тему высоких цен.

…А в это время незнакомец подвел Мару к следующему возвышению. На этот раз на подмостках была ее с родителями квартира. Милена вежливо звонила в дверь и с нетерпением переминалась с ноги на ногу.

— Что ей от меня надо? — спросила Мара, нахмурившись.

— Решение, — сказал незнакомец и растаял в воздухе.

То же самое сделала и аллея, и многочисленные сцены по бокам. Мара стояла перед входной дверью. Милена в очередной раз позвонила. Сзади рыжеволосой возник сидящий на стуле незнакомец все в том же черном фраке. Он облокотился на спинку и устремил взгляд через весь длинный коридор к дверям. Он ждал. Кассандра стояла сзади аристократа, положив руки ему на плечи, словно на семейном фото, и тоже ждала.

Мара открыла дверь, и Милена вошла в квартиру. Она сначала мило улыбнулась, хотела приступить к предисловию, но потом, видимо, решила, что в этом нет никакого смысла, и бросилась на рыжеволосую. Или она увидела сидящего в конце коридора аристократа. Ее ногти выросли в момент и попытались зацепить ожерелье у нее на шее. Глаза горели красно-зеленым светом, хищно смотря на бисер.

Мара яростно отбивалась и отбросила Милену телекинезом, но та в полете замедлилась и проплыла обратно. Мара сверкнула глазами, и у нее в руке возник тонкий кривоватый нож.

— Что ты хочешь от меня? — пыталась перекричать вопли Милены Мара.

— Ожерелье… Ожерелье… — шипела та и все тянулась когтями к шее.

Милена все еще висела в воздухе и сверху кружилась над соперницей.

Незнакомец во фраке сощурился и чего-то ждал. Кассандра начала массировать его плечи, но он остановил ее, так как не хотел пропустить развязку схватки.

— Ожерелье… — шипела Милена.

— Ну и черт с тобой! — сказала Мара и всадила нож в грудь Милены. — Гори ты синим пламенем!

Руки отцепились от бисерного украшения, когти ушли, Милена отлетела плавно назад и вспыхнула синим огнем. Когда в воздухе остался только неприятный паленый запах, Мара услышала голос незнакомца.

— Желания, которые имеют совсем даже бессмысленный и легкомысленный вид, исполняются чаще всего.

Глаза аристократа засверлили Мару.

— Что она от меня хотела? Что это за ожерелье?

— Теперь оно не имеет никакого толку, — ответил незнакомец и подул на шею Мары: бисер сдуло словно пепел. — Его послала Эрика, надеясь тебя образумить. Но, как я вижу, — обошел незнакомец Мару вокруг и, проведя по ее шее пальцами, продолжил, — ее попытки совершенно беспочвенны.

Мара вспомнила про свои бесконечные «прости», и ее мысли на минуту омрачились, но потом ухмыльнулась, подумав о том, что, когда она просила о силе и помощи Бога, ничего не происходило, но едва она заикнулась о темных силах и «темной» помощи, сила свалилась на нее в изумительной форме, о которой многие только мечтают.

— Познакомься, — сказал незнакомец, неожиданно оказавшись на том стуле в начале коридора.

Между ним и Марой появился высокий худощавый парень с какими-то больными глазами. Белая одежда выдавала «марку» психбольницы.

— Привет, — наклонил голову гость.

Мара нахмурилась и то ли вспомнив, то ли догадавшись, спросила с осторожностью:

— Эрик?

— Да. Хм, — обернулся он на незнакомца, — вспомнила, — и улыбнулся кривыми зубами, некоторых даже не хватало.

— И что я с ним буду делать? Он же сумасшедший.

Эрик криво улыбнулся, очень отталкивающе, и всплеснул небрежно руками, будто приготавливаясь. Затем поднес средние пальцы к вискам, и в его глазах заиграла черно-желтая радуга, зрачок сузился до необычайных размеров