Попробуем еще раз! — исполнение не понравилось самому Косову.

Второй раз вышло и душевнее, и эмоциональнее — женщина повлияла.

— Вот! Уже лучше! — не совсем логично заявил Игорь.

Косов задумался.

— Слушай! У меня еще одна песенка есть. Но она… совсем простенькая, и со сцены ее петь как-то — не очень. Но! Если вот эту песню, про равнодушную, потом — «Человек- привычка» — мы с Варей вдвоем, а потом — вот эту, простенькую песню исполнить… Получается такой… последовательный смысловой ряд. А если на сцене будем мы вдвоем, то не только смысловой, но и визуальный. Для зрителя. Можно попробовать… Самому интересно, что получится.

Он снова спел первую песню, потом они вдвоем с Варей про привычку, а потом Иван настроился, улыбаясь глядя на подружку:

— Ну что ты смотришь на меня в упор?

Я твоих не испугаюсь глаз.

Давай закончим этот разговор,

Оборвав его в последний раз.

— Так что же, брось, брось!

Жалеть не стану.

Я таких, как ты, всегда достану.

Ты же поздно или рано

Всё равно ко мне придёшь…

Реакция слушателей Косова позабавила и немного удивила: Калошин взахлеб расхохотался, а Варенька надулась красивой мышкой.

— Что-то такой смысловой ряд мне не нравится! — заявила она, — Это что же выходит… Сначала этот кобель меня добивается, потом из нас получается такая… странная пара, а в итоге — он еще и кобенится, бросает меня? Вот еще!

— Ой, не могу, Варька! Ой, умора! — продолжал хохотать Калошин.

— Варь! Ну это же… песни-шутки! — постарался успокоить женщину Иван.

— Не нравятся мне такие шутки! — стояла на своем красавица.

— Варь! А ты с другой стороны посмотри…, - предложил Косов.

— С какой еще другой?

— Представь… мы с тобой хорошо отыграем эти песни со сцены. Люди проникнутся, заинтересуются, а после третьей… как считаешь, что решат все женщины в зале? А их же будет не менее половины!

— Что посчитаю, что посчитают… что ты — козел! Вот что они посчитают! — припечатала Варя.

— Ну, правильно! То есть, они тебя пожалеют, это такой же… песня-реверанс женщинам! — объяснял Иван.

— Ну если с этой стороны посмотреть…, - протянула Варя, — Хотя… мне все равно не нравится, и я не люблю, когда меня жалеют. Жалко выглядеть — не по мне!

— Это же — театр, милая! Музыкальный театр! — развел руками «попаданец».

— Ну так если…, - сдалась она.

— А мне уже чего-то в таком контексте… не нравится! Вот еще — реверансы им делать! — заявил Калошин, — Они и так нам нервы мотают, как не знаю кто…

— Да кто тебя спрашивает-то? — вызверилась на Игоря Варя, — Тоже мне… ловелас хренов! Все порхаешь, порхаешь… Волосы набриолинил, усики подстриг, вырядился как пижон! Краса-а-а-вец!

Калошин немного удивился, но, похоже, такие сцены были для него не в новинку:

— А что, тебе больше по душе, когда мужчина — урод? Или какой-нибудь… неряха?

— Знаешь, Игорек… вот я тебе что скажу! Я сегодня ночью поняла, что внешность мужчины — вовсе не главное! Вот — вообще не главное! Не нужно быть красавцем, чтобы доставить женщина море удовольствия! Неважно как ты одет, не важно, каков ты на лицо! Умение свести с ума женщину в постели — вот главное! И тогда женщина — многое… если не все! простит мужчине!

Косову все это — очень не понравилось! Очень! И чтобы пресечь разгорающийся скандал, он подошел и обнял женщину:

— Ну все, все! Чего ты в самом деле? Успокойся! — и показал кулак за ее спиной ошарашенному отповедью Калошину, — Пойдем к тебе в комнату, а? Пошли… посидим, поболтаем. Успокоишься, настроишься на концерт…

И на ушко ей:

— А я тебя успокою, приласкаю… Обниму…

Варя сникла, и негромко:

— Пошли… видеть эту морду не могу!

Уже в спину им донеслось калошинское:

— Порепетировали, мля…

Но у Косова на краю сознания зацепилась мысль — «Это я что ли урод? И — неряха?».

В комнате, чуть успокоив женщину, он все же не выдержал и спросил.

— Вань! Ну ты чего? Я вовсе не тебя имела в виду! Ты-то как раз — наоборот. У тебя с этим — все в порядке! А Калошин — он все больше становится самовлюбленным мудаком! И чем выше его талант… а он без сомнения талантлив, как исполнитель, тем больше это в нем проявляется! А эти… дурочки… как мотыльки все летят и летят на эту обложку, на фантик этот! И он — пользуется ими, и ноги о них вытирает!

— Ну уж так прямо вытирает? Он же любит женщин… К тому же… ты же и сама обожглась.

— А что я — умнее других? Тоже дура! Еще какая… А потом — опять простила его. И все — ради сцены! Сволочь он! Убила бы… И еще ладно бы… работать с ним. Но слышать эти его разглагольствования…

Но все же Ивану удалось успокоить женщину. Не одними объятиями и поцелуями. В какой-то момент зашло дальше.

— Вань! Я не против. Я даже хочу этого, но… ты меня вымотаешь сейчас. Как я на концерте работать буду?

— Знаешь, красавица… У спортсменов есть такие наблюдения, что если женщина перед выступлением испытала оргазм, то у нее настроение поднимается, работоспособность повышается, все у нее лучше получается. Читал, что за границей есть такие препараты — повышающие возможности человека. Они их допинг называют. Так вот спортсмены говорят, что для женщин допинг — хороший качественный… Ну — ты понимаешь?!

— Да? Ну… давай попробуем, — засмеялась она.

Когда в дверь постучали, они уже успокоились и просто болтали — «ниочем». Настроение у женщины — явно улучшилось, она была бодра и весела.

— Ты был прав, Ванечка! Мне так хорошо сейчас!

— Ну — вот видишь? А мудака Калошина мы не замечаем, да? Настроены на работу, позитивны и бодры!

Проводив артистов на концерт,