— Ну, давай… А что мне делать?

— Просто снять полотенце и лечь на живот!

Женщина с подозрением посмотрела на него:

— Ваня… я голая буду. Совсем!

— А что, ты думаешь массаж в фуфайке делают, что ли?

— Ты… ты приставать будешь? — подозрение из ее глаз не уходило.

— Вот честно! Я постараюсь потерпеть! — стукнул себя в грудь Косов.

— Ну… ладно! — женщина подчинилась.

«Бляха-муха! А у нее и тело еще в капельках, после душа!».

— Варя…, - тихонько позвал он.

— Что? — так же тихо отозвалась женщина.

— У тебя капельки на теле… капельки воды.

Она хихикнула и также еле слышно:

— И что?

— Даже королева не может отказать пажу вкусить яд с ее тела! — прошептал Иван.

Варя помолчала, потом:

— Королева разрешает своему пажу вкусить яд! — торжественно так, как если бы она объявляла свою волю народу, но потом тихо засмеялась, — Ваня! Ты обещал не приставать. А то… знаю я, чем закончится это… вкушение яда.

— Нет, моя королева! Паж не обидит королеву обманом!

Капелек было много. И было очень приятно, но и волнительно, ощущать как женщина замерла, но нет-нет да подрагивала от движения его языка.

— Ваня! — чуть слышно простонала она, — Погладь мне ножки, как ты обещал…

Выдохнув, и постаравшись прогнать муть из своей головы, Косов спросил:

— А у тебя есть какой-нибудь крем? Для тела?

Она приподняла голову и пальчиком указала:

— Вон там, в ящике трельяжа посмотри…

Крем был в небольшой стеклянной баночке. Приятно пах, и был нужно консистенции — не густой, но и не совсем жидкий. Растерев его по рукам, согрев их растиранием, Иван нанес на ступни ног женщины несколько мазков.

«Вот так! Потихоньку. Сначала разогреть ступню, потом — пятку. Сейчас — чуть интенсивнее. Гладим, гладим красивую ножку. Потом — переходим на пальчики! Все вместе, а потом — каждый в отдельности!».

— Ты не уснула, моя королева?

— Ах… нет… еще нет! Мне так приятно! Очень приятно…

После ступней он перешел на подъем ноги, потом — на лодыжку. Дело шло не быстро — ноги-то — две! Следом — икры ног. Вот они были изрядно забиты. Пришлось здесь поработать! И разогреть поглаживаниями, а когда кожа стала ощутимо теплой, и чуть помять их.

А вот когда он дошел до подколенной ямки, выяснилось интересное! Женщина тихо охнула, чуть дернулась и обмякла. А потом — часто задышала.

«О сколько нам открытий чудных…!».

Но только он перешел чуть выше…

— Ваня! Я уже поняла, чем все это закончится. Только… не надо сегодня меня ласкать. Смазано все будет, не смогу я прочувствовать всей прелести.

Варя села на кровати:

— Давай я тебя поласкаю немного… а потом… потом как вчера. Мне очень понравилось!

— Не понял, как тебе понравилось?

— Ну… на четвереньках. Когда я так прогибалась…

— Как кошечка?

Варя засмеялась:

— Ну да… как кошечка!

Но все равно в итоге все получилось… Активно подаваясь навстречу ему, она, подвывая, горячо порыкивала:

— А сейчас… отдери меня… как драную… драную кошку! Ну же!

«Сколько интересного мы можем обнаружить в женщине, если доведем ее… М-да! А ведь я даже до бедер массаж не довел!».

Утром, не нарушая распорядка дня, снова пробежка, разминка, тренировка на турнике и брусьях. Пресс тоже не был забыт. И обливание холодной водой! Затем — контрастный душ в ванной.

Когда Косов зашел в номер, Варя уже не спала, нежилась, потягиваясь в кровати.

— Какой ты невыносимо бодрый! — зевнув, протянула.

— А ты не хочешь сделать зарядку? — улыбнулся Иван подруге.

— Зарядку? Да ну ее…, - и потянулась, и стянутая простынь приоткрыла красивую полную грудь.

— Есть разные зарядки, красавица…

Женщина взвизгнула, когда он полностью стянул с нее белую ткань.

— Надеюсь, ты не будешь против такой зарядки!

— Коварный! Я так расслабилась, доверилась ему! Но… против такой зарядки ничего не имею…

Когда через час они спустились в столовую, там обнаружили только Калошина.

— Долго спите, голубки! Парни уже все позавтракали. Давайте побыстрее. Не терпится мне узнать, чем еще решил порадовать нас товарищ курсант.

«Ага, курсант! Надо узнать у тети Зины, где можно постирать нижнее белье. В училище-то ладно, а здесь, с Варей, не хотелось бы чувствовать себя грязнулей, воняющим потом!».

Когда они переместились в зал, Косов почесал затылок, вызвал улыбку женщины и смех Калошина.

— А я и не говорил, что я шибко умный! — развел руками попаданец, — Значит так… Варя! Вот у тебя есть песня — «Деревенька». Да и еще ряд песен к городским особо не отнесешь. Вот тебе тогда следующая. Но она — более серьезная, без любовной лирики. Послушайте, записывать будете потом…

— Гляжу в озёра синие, в полях ромашки рву,

Зову тебя Россиею, единственной зову.

Спроси, переспроси меня — милее нет земли.

Меня здесь русским именем когда-то нарекли.

Когда он закончил петь, ребята молчали. Только у Вари чуть тряслась нижняя губа. Наконец Калошин вздохнул, потянулся и хлопнув ладонями по коленям, сказал:

— Да, Варька… С такой песней ты от нас в Москву упорхнешь. Если вытянешь ее, конечно!

Женщина глухо сказала:

— Я постараюсь… Иначе и вообще не стоит пробовать! Такие песни… они — редкость! Даже… страшновато.

Калошин пристально посмотрел на Косова и с сожалением протянул:

— М-да… Э-э-х, Ваня, Ваня… Вот же дурак упрямый! Ладно! Говорили уже. Ну-с… а мне что ты приготовил, признавайся. Очень уж мне невтерпеж узнать!

— Тебя, Игорь, тоже, как я думаю — неплохая песня. Она, может и не такая проникновенная получилась, но… Ее вообще можно сделать визитной карточкой вашего коллектива…

— Ночью звезды вдаль плывут по синим