litbaza книги онлайнРазная литератураБонапарт. По следам Гулливера - Виктор Николаевич Сенча

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 187 188 189 190 191 192 193 194 195 ... 212
Перейти на страницу:
бы «консервировать» мертвое тело. В случае с Наполеоном этот факт очень важен. Когда в 1840 году, через 19 лет после его смерти, были вскрыты четыре гроба с останками императора, выяснилось, что тело почти не пострадало от тлена.

Далее через одного коллекционера швед заполучил небольшие пряди волос Наполеона, одна из которых была срезана при жизни императора его портретистом Исабеем (в апреле 1805 года); другая – камердинером Луи Маршаном на следующий день после смерти (6 мая 1821 года). В подтверждение своей версии Форсхувуд отправил волосы на анализ для определения в бесценных раритетах содержания мышьяка, сурьмы и ртути (основных ядовитых компонентов) в отдел судебной медицины Университета Глазго (Шотландия). Занимались исследованием доктор Гамильтон Смит и токсиколог Андерс Вассен.

Новый по тем временам изотопный метод Смита позволял выявлять содержание мышьяка в каждом 5-миллиметровом отрезке, на которые делился волос. Как доказали ученые, отрезок соответствовал примерно пятнадцати дням жизни. Зная год, месяц и число, когда были сбриты волосы, можно было соотнести любой отрезок с определенными датами и сопоставить с записями очевидцев о ходе болезни императора.

Ответ из Шотландии ошеломил всех: тесты показали, что в двух образцах содержится 10,38 и 10,58 микрограмма мышьяка на 1 грамм общего веса (при нормальном содержании этого вещества не более 0,86 микрограмма на 1 грамм общего веса). Отравление было налицо. Выяснилось, что резкое обострение заболевания по времени совпадает с сильным (в несколько раз!) повышением содержания мышьяка в соответствующем отрезке волоса.

В октябре 1961 года в английском журнале «Nature» («Природа») появилась статья, в которой все трое (Форсхувуд, Смит и Вассен) впервые представили миру версию об отравлении Наполеона мышьяком. А если быть точнее, в статье была высказана мысль, что во время пребывания на острове Святой Елены все страдания свергнутого императора явились результатом хронического отравления мышьяком, проявлявшегося приступами серьезного ухудшения общего состояния.

В распоряжении Гамильтона Смита оказался также пучок волос Наполеона, сохраненный наследниками слуги Бонапарта Жана-Абрама Новерра (именно он являлся на Святой Елене личным парикмахером императора). Их исследование (волосы подвергались 24-часовой нейтронной бомбардировке в атомном реакторе) опять-таки подтвердило наличие в волосах запредельных доз мышьяка. Кроме того, были сделаны выводы о том, что, во-первых, мышьяк Наполеон получал нерегулярно; а во-вторых, отравляющее вещество не было внесено вследствие распыления, напыления или окунания (именно последняя версия – окунание в отравленной ванне – имела наибольшее число сторонников).

За период между 1960 и 1964 годами над аутентичными (подлинными, принадлежащими именно Наполеону) образцами волос было проведено 140 исследований. Выяснилось, что между летом 1820 и апрелем 1821 года Наполеон получал мышьяк по крайней мере сорок раз, что для ученых явилось полным подтверждением правильности их версии об отравлении.

Таким образом, если имело место отравление, значит, где-то рядом должен был находиться и отравитель…

* * *

В семидесятые годы к расследованию в «деле об отравлении Наполеона» к шведу Стену Форсхувуду присоединяется канадец Бен Уайдер, профессиональный спортсмен-бодибилдер, интересовавшийся биографией Наполеона. Последний полностью поддерживает коллегу и ставит планку еще выше: используя архивные материалы, в частности воспоминания очевидцев, бывших с Бонапартом на острове Святой Елены, вычислить предполагаемого отравителя. Как заявили сами исследователи, представив того на «суд Истории».

Кто же был отравителем? Если судить объективно, мотивы для совершения преступления могли быть у каждого, причем как минимум два: алчность и желание скорой развязки, чтоб наконец-то вернуться с острова домой. Другое дело, что злоумышленник, во-первых, должен был находиться при императоре все время пребывания того на острове; и во-вторых, имел возможность тесного с ним общения (отравление было избирательным, направленным только на самого Наполеона, а не на его окружение). В результате из числа подозреваемых исключались генерал Гаспар Гурго, граф Эммануэль де Лас Каз, графиня Альбина де Монтолон, «домоправитель» Франчески Чиприани, скоропостижно скончавшийся в феврале 1818 года. То есть те, которые по тем или иным причинам не присутствовали рядом с Наполеоном со второй половины 1820 года и до самой его кончины.

Тем не менее оставались еще дворецкий Пьеррон, слуги Сен-Дени и Новерра, а также прочие из числа обслуги. Однако лично прислуживал императору только Пьеррон. А вот граф Бертран проживал с семьей вне пределов Лонгвуда, и к нему тоже не может быть никаких претензий.

В конце концов западные исследователи пришли к выводу, что преступником, отравившим Наполеона, с большой долей вероятности мог оказаться самый близкий ему на острове человек – граф де Монтолон. Страстный игрок, прожигатель жизни, генерал-интриган, не нюхавший пороха, – именно такой человек, по мнению разоблачителей, мог стать тайным агентом графа д’Артуа, рвавшегося на французский престол (будущий король Карл X являлся братом престарелого Людовика XVIII). Представитель старинного аристократического рода, Монтолон, к слову, был не так прост: его отчимом являлся граф Семонвиль – приближенный все того же графа д’Артуа. Именно поэтому, считали Уайдер и Форсхувуд, оказавшись на финансовом «крючке» этого Бурбона (будучи на материке, Монтолон сильно проворовался), генерал мог пойти на что угодно, возможно, даже на убийство.

Почему бы не назвать еще одну причину – личную: граф де Монтолон прекрасно знал о связи Бонапарта с его супругой, от которой у Наполеона, как поговаривали, была по крайней мере одна из дочерей Монтолонов – Элен-Наполеона.

По мнению Бена Уайдера и Стена Форсхувуда, мышьяк граф добавлял в вино, подаваемое императору к столу. Что ж, вполне возможно; если уж травить, так удобнее всего именно через бокал вина, как было принято в лучших фамильных традициях Валуа, Борджиа и Медичи. Мышьяк – излюбленный яд средневековых отравителей. Он почти не оставлял следов, из-за чего было трудно уличить злоумышленника. Недаром его называли «наследственным порошком»: посредством мышьяка «ускорилась» кончина не одного богатого родственника, чьи наследники жаждали получить состояние…

* * *

Но мысль дотошных шерлоков холмсов гнала их на дальнейшие размышления. Особенно не давала покоя дырка в многострадальном желудке Бонапарта. Перфорировать стенку желудка мышьяк был не способен. Значит, решили исследователи, помимо мышьяка, Наполеона травили чем-то еще. К примеру, ртутью или синильной кислотой. И вновь обратили взор к воспоминаниям тех, кто был рядом с императором в последние годы его жизни. И труды их не пропали даром. Все оказалось настолько просто, что уже после смерти Стена Форсхувуда, в конце семидесятых, Бен Уайдер издал книгу (взяв в соавторы почившего шведа), название которой говорило само за себя: «Убийство на Святой Елене». Надо ли говорить, что в данной книге речь идет исключительно об убийстве и ни о чем больше?..

Коварство «безжалостного убийцы» Монтолона, описываемое в книге, переходит все границы. Постоянно травя своего хозяина мышьяком,

1 ... 187 188 189 190 191 192 193 194 195 ... 212
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?