сына» с киевскими богатырями, являющийся завязкой всего сюжета: удальство «богатырева сына» восхищает киевских богатырей, и они приглашают его к себе на пир. Там происходят похвальба богатырей и состязание их платьями и имуществом. Характерный для былины о Дюке эпизод — Дюк на пиру пренебрегает угощением, окружающие укоряют его — выпущен.

Вариант в стилевом отношении представляет типичную сказку: встречаются повествовательные предложения с характерным началом — «в онно утро...», «вот он...», «вот они...» и т. п., сказочные формулы — «едет день, едет другой...» и т. п.; сказочные мотивы (слуги ловят коня, который им не дается). Имеет место свойственная сказке безыменность: нет имени у героя былины, у богатырей, с которыми он встречается, мать «богатырева сына» носит имя не Омелфы Тимофеевны, а матушки Владимирки, родина богатырева сына не обозначена.

10—11. Записи Н. К. Митропольской и Е. И. Переваловой в августе 1942 г. от Елены Григорьевны Мяндиной, 52 л., Усть-Цилемский р-н, д. Среднее Бугаево.

10. Илья Муромец и сын. Печорские варианты: Онч., 1, 6; Аст., I, 57, 70, 79, 87; Леонт., 3.

Публикуемый текст представляет собой полный и хорошо разработанный вариант. По развитию сюжета отличается от известной по прежним записям среднепечорской редакции (см. указанные варианты сборников Ончукова и Астаховой). Иное начало былины: вместо обычного описания богатырской заставы с перечислением богатырей дается диалог между Сокольником и его матерью, которая предупреждает не съезжаться со старым казаком Ильей Муромцем (ср. близкое начало нижнепечорской записи — Леонт., 3). Такое начало вызывает перестановку последующих эпизодов: сначала изображается выезд Сокольника, его внешний вид, потом уже говорится об Илье Муромце, который увидел в подзорную трубу неприятеля.

Подробно описан эпизод с выбором поединщиков и их неудачные выезды. Необычная для Печоры мотивировка выезда самого Ильи Муромца («Больше неким, ребята, заменитися, придетца самому ехать во чисто поле», стихи 136—137) встречается в известном шенкурском варианте сборника Киреевского (I, стр. 49). Конечная сцена былины — покушение Сокольника и расправа над ним — осложнена укором Ильи Муромца покушающемуся на его жизнь сыну. Мотив чудесного прибавления силы у Ильи Муромца опущен, так как он сразу во время боя одолевает Сокольника. (Об особенностях варианта см. также стр. 17—18).

Мать Сокольника носит имя Владимирки (см. имя в применении к матери Дюка в тексте № 9), в других печорских вариантах она — Златыгорка.

11. Илья Муромец. Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 1.

Принадлежит к числу сводных текстов. Объединяет четыре сюжета: «Исцеление Ильи Муромца», «Илья Муромец и Соловей-разбойник», «Ссора Ильи Муромца с князем Владимиром», «Илья Муромец и Калин-царь». Часть содержания пересказывается прозой, часть передана в стихотворной форме. Для первого вида изложения характерно употребление сказочных формул («Был-жил», «ехал близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли»), типичных для устного сказа повествовательных оборотов — «вот он поехал», «потом зашла к нему...», «тут прошло несколько времячко» и т. п.

В первой части текста «Исцеление Ильи Муромца» отсутствует наделение Ильи богатырской силой, говорится только об исцелении от параличного состояния. Отец Ильи Муромца изображается состарившимся богатырем, теперь он — крестьянин. В целом описание характеризуется стремлением к бытовому опрощению сюжета и отдельных эпизодов. В этом плане уточняется причина болезни Ильи Муромца, изображена радость матери при виде поправившегося сына: будет теперь помощь. Своеобразной особенностью первой части является предупреждение Ильи отцом о трудности пути, о засевшем на дороге «Идолище немецком» (см. аналогичный эпизод, но без мотива трех дорог, в тексте № 1 сб. Леонтьева). Отцовское предупреждение подготовляет второй эпизод — «Илья Муромец и Соловей-разбойник», два сюжета, таким образом, объединяются в одно целое.

Включение в сюжет об Илье Муромце и Соловье-разбойнике мотива трех дорог (из сюжета «Три поездки Ильи Муромца») характерно для печорской традиции (см.: Онч., 19, 53; Аст., I, 48; настоящий сборник, 1, 12, 44 (к.). Стремясь дать поэтическую биографию главного героя, сказительница не задерживает внимания на описании Соловья-разбойника, но все, что имеет значение для характеристики Ильи Муромца, она сохраняет и детализирует. Замена Соловья «Идолищем немецким» быть может связана с временем записи — 1942 г.

Как и в тексте № 1, следующий эпизод — ссора Ильи с князем Владимиром — органически связан с предыдущим: ссора происходит вследствие клеветы бояр, злобствующих на Илью из-за княжеского подарка (шубы) за подвиг. Но Мяндина гораздо более подробно и с большой социальной остротой описывает ссору. Илья Муромец противопоставляется не только «боярам толстобрюхим», но и самому князю Владимиру, который выслушивает жалобу бояр и встает на их сторону.

Переходя к изображению нового подвига Ильи Муромца, победе его над несметным войском Калина-царя, сказительница сохраняет встречающийся в некоторых печорских вариантах образ калики перехожей, которая приносит весть о приближении неприятеля (ср.: Онч., 26). Наступление врага и победа над ним изображены традиционно (ср.: Онч., 2, стихи 100—105; 26, стихи 31—35). Оригинален конец былины, особенно остро отразивший характерную для печорской традиции социальную направленность (см.: А. М. Астахова. Русский былинный эпос на Севере. Петрозаводск, 1948, стр. 356, 357): Илья Муромец после победы над неприятелем чинит расправу над «боярами толстобрюхими», а Владимир-князь прячется в это время в церкви (ср. аналогичный эпизод в конце былины о Василии Игнатьеве — Онч., 18, и в былине «Илья Муромец в опале у Владимира» — Леонт., 4).

12—18. Записи Н. К. Митропольской и Е. И. Переваловой в августе 1942 г. от Авдотьи Андреевны Шишоловой, 79 л., Усть-Цилемский р-н, д. Верхнее Бугаево.

12. Илья Муромец. Печорские варианты см. в комментарии к тексту № 1.

Сводная былина об Илье Муромце, объединяет следующие сюжеты: «Исцеление Ильи Муромца», «Илья Муромец и Соловей-разбойник», «Ссора с князем Владимиром», «Илья Муромец и голи кабацкие», «Илья Муромец и Идолище поганое», «Бой Ильи Муромца с сыном». В связи с сюжетом ссоры включает еще смутные припоминания сюжета о Калине-царе. По количеству сведенных сюжетов — самая большая из записанных на Печоре контаминаций (ср.: Онч., 19, 53 — сводят по три сюжета; Аст., I, 93 — объединяет четыре сюжета). Кроме указанных сводных текстов с Печоры, см. еще варианты былин, входящих в контаминацию: Онч., 20, 62; Аст., I, 78, 80, 95; Леонт., 1—4.

Обычное начало сводных былин — исцеление Ильи Муромца — передано традиционно. Сказительница сохраняет основные мотивы: крестьянское происхождение Ильи Муромца, приход калики, чудесное исцеление Ильи и получение им силы через питье. Но отсутствует традиционная подробность в эпизоде исцеления — снятие второй чарой опасного излишка силы. В отличие от многих других былин об исцелении отсутствует первое приложение Ильей силы в крестьянском хозяйстве. Почувствовав себя богатырем, Илья Муромец сразу отправляется совершать подвиги. Нет и эпизода прощания с родителями. Оригинальна деталь, раскрывающая щедрость Ильи Муромца: Илья