было на́ поли смерть не писана.

А отправилсэ тогда он к заставушки великою,

Ише сам он говорил им таковы речи:

«Уж вы вой еси, дружиночька хоробрая!

Розьезжайтесь вы, дружиночька, по своим местам,

120 По своим-то местам да ко своим домам.

Ише полно вам стоять заставушкой великою!»

Да розьехались бога́тыри по своим местам,

По своим местам, по своим домам.

99. БОЙ ДОБРЫНИ С ДУНАЕМ

Уж как было у Дунаюшка погре́жоно,

Да погрежоно-то да было покуре́жоно,

А на добрых на коничьках поезжоно.

Да поехал тут Добрынюшка во чисто́ полё,

5 Да увидял Добрынюшка, во цисто́м поли́

Да стоит-то чёрно́й шатёр поло́тьняной.

А приехал Добрынюшка ко чёрну́ шатру.

На шатри-то ведь было как написано,

А глубокима-ти по́реземи подрезано:

10 «Хто приедёт как ко чёрну́ шатру,

А живому ведь от чёрна шатра не уехати!»

Но чёрно́м шатри стояла кроваточька со новы́х[395] костей,

Со новы́х костей да с зуба рыбьёго;

На кроваточьки перинушка пуховая,

15 Одиялышко лёжало да чёрны́х соболей;

У шатра-та стояла-то бочька с зелёны́м вином,

Да на бочьки-то чярочька золочёная,

Да не ма́ла, не вели́ка — полведра вина.

Ише взял-то Добрынюшка чяроцьку золочёную,

20 Наливал-то ету чяроцьку зелёна́ вина,

Выпивал-то ету чяроцьку на единой дух

Ише для́-ради красы-то да молодецкою,

Да втору-ту наливал ради смелосьти богатырьския,

Уж как третью наливал ради крепости богатырьския.

25 Хме́ли́нушка в головы́ тогды расходиласе.

Ети подписи тогды ёму не понравились,

Ише по́дрези ёму-ту не поглянулисе;

Ростоптал тогды взял он чёрно́й шатёр

Да ласку́тьё розьметал взял по чисту́ полю,

30 Да розсек он взял бочьку с зелёны́м вином,

Да лёжилсэ как тогды сам на кроваточьку,

Засыпаёт тогды своим сном как богатырьскиям.

Тогды ехал к шатру-то Дунаюшко сын Ивановичь;

Закричял-то Дунай да громким голосом:

35 «Ишше хто-то ростоптал мой черно́й шатёр,

Да лоскутье хто-то розьметал по чисту́ полю,

Да розсек-то хто-то бочьку с зелёны́м вином? —

Да кричял, — да живому от черна́ шатра не уехати!»

Услыхал тогды Добрынюшка Микитиць-от,

40 Да скакал-то Добрынюшка со кроваточьки,

Да скакал-то Добрынюшка на добра́ коня.

Да не ясны-ти соколы слеталисе,

А дородьни-ти молодцы съезжалисе.

Да ударились они да саблеми вострыма, —

45 У их сабельки-ти да поломалисе;

Они ударились тут палиц́еми цяжолыма, —

У их палеци-ти да поломалисе;

Да сами друг-то друга они не ранили.

Да ударились тогды да ко́пьеми вострыма, —

50 У их копьиця по яблучькам сломилисе;

Они друг-то друга как не ранили,

Они не́ дали раны к ретиву́ серцу.

Да скакали через гривушки лошадиныя,

Да большим они боем, ту-да-рукопашкою

55 Да водилисе бога́тыри три суточьки;

Они ноги втоптали по колен в землю.

Да во ту-то пору да как во то́ время

Уж как ехал государь-от наш Илья Муромець,

Да как сам-то говорил он таковы речи:

60 «Как неверной с неверным как ведь боритьце,

Ише надо ехать их как прита́кивать;

Ише руськой со руським как ведь боритьце,

Ише надо ведь ехать да розговаривать;

А как руськой с неверным да как ведь боритьце,

65 Надо ехать ведь руському помош дать».

Да приехал государь к им Илья Муромець,

Ише говорил им таковы речи:

«Уж ты гой еси, Дунаюшко Ивановиць!

Молодыя Добрынюшка Микитиць-от!

70 Вы о цём жа как тут да вы боритесь?»

Росьц́ёпились тогды как бога́тыри;

Говорил ёму Дунай да сын Ивановичь:

«Я оставил в чисто́м поли чёрно́й шатёр.

Ростоптал у мня Добрынюшка чёрно́й шатёр,

75 Да лоску́тьё розьмётал он по чисту́ полю;

Да стояла у шатра боцька с зелёны́м вином,

Да на боцьки была цярочька золочёная.

Да розьсек взял он боцьку-то с зелёны́м вином,

Изломал у меня чярочьку золочёную».

80 Говорил тогды Добрынюшка таковы речи:

«Уж ты вой есь, восударь ты наш Илья Муромець!

Я приехал ведь к этому ко чёрну шатру;

На шатри-то ведь было как написано

Да глубокима-ти по́дрезами подрезано:

85 «Хто приедёт к чёрну́ шатру,

Из чёрна́ шатра живому не уехати».

У шатра стояла боцька золочёная;

Ише выпил-то я из боцьки как три цярочьки;[396]

Хмелинушка в головы у мня росходиласе.

90 Ети подписи-ти мне как не понравились,

Ети по́дрези-ти мне не поглянулисе;

Ростоптал ведь я взял чёрно́й шатёр,

Как я лоску́тьё розьметал взял по чисту́ полю,

Я розьсек взял тогды боцьку-ту с зелёны́м вином,

95 Изломал я эту чярочьку золочёную».

Говорил-то да государь-от таковы речи:

«Уж ты гой еси, Дунаюшко Иванович!

Ише колько я не еживал во чисто́м поли,

Ише колько не роставливал чёрных шатров,

100 На шатрах-то ведь етого не подписывал

Да глубокима-ти по́дрезами не подрезывал.

Да хорошо-то я приехал к вам ростатй вас, —

Оборол бы тя Добрынюшка Микитичь-от

Да убил бы тебя как до́ мертва».

105 А поехали бога́тыри в крашон Киев град

Ко тому жа ко князю-ту ко Владимёру.

Росказал государь-то да Илья Муромець

Про того жо про Дунаюшка Иванова,

Ише как он написал на чёрно́м шатри.

110 Обсудили Дунаюшка Иванова,

Посадили Дунаюшка в тёмны по́гребы

Да немножко, немало — на семнадцеть лет.

100. ПОТЫК[397]

Собираласе дружиночька хоробрая:

В перву голову государь наш Илья Муромець,

Во вторых-то Добрынюшка Микитичь млад,

В третью голову-ту По́тык сын Ивановичь.

5 Да приехали к столбу да ко ростанюшкам.

Говорил восударь наш Илья Муромець:

«Уж ты вой еси, дружинюшка хоробрая!

Я поеду ко царству-то как ко Дюкову,[398]

Привезу я золотой казны сорок тысечей».

10 Говорил тогды Добрынюшка Микитиць млад: