возразил адъютант. – «Но, черт побери, – продолжал принц, – она, кажется, совсем невинный ребенок». – «И простодушный, – добавил, смеясь, адъютант, – а именно невинные, простодушные дети скорее всего подчиняются терпеливо притязаниям привычного к победам мужчины, считая потом все за волю Божью и питая необычайную любовь к своему победителю! Так может случиться и с вашей светлостью». – «Это было бы все-таки как-то странно! – воскликнул принц. – Но где бы я мог увидеться с ней наедине? Как бы это устроить?» – «Ничего не может быть легче, – ответил адъютант. – Я заметил, что она нередко гуляет в этом парке совершенно одна. Если вы теперь…»

Тут голоса смешались, отдаляясь от меня, и ничего больше я уже не мог разобрать. Вероятно, какой-нибудь дьявольский план сегодня же будет приведен в исполнение; нужно непременно его расстроить. Я мог бы сам это сделать, но по некоторым причинам я теперь не могу показаться принцу; поэтому вы, Крейслер, должны немедленно отправиться в Зигхартсгоф и следить, пойдет ли Юлия в сумерках – как она это имеет обыкновение делать – к озеру кормить лебедя. Злодей, вероятно, будет ее подстерегать. Но возьмите с собой оружие, Крейслер, а также запомните хорошенько и мои необходимые инструкции, чтобы в борьбе с принцем вы показали себя хорошим бойцом.

Биограф опять находится в крайнем затруднении: он должен снова сделать перерыв в сообщениях, из которых скомпонована предлагаемая история. Разве теперь не самая подходящая вещь – подробно изложить инструкции, данные Крейслеру мейстером Абрагамом? Если потом в действии рассказа появится и самое оружие, любезный читатель будет все-таки недоумевать, что за приключение с ним произошло. Но в настоящее время злополучный биограф не может ни слова сказать о тех инструкциях, посредством которых (насколько можно догадываться) честный Крейслер оказался посвященным в тайну совсем особого рода. Но потерпи немного, любезный читатель! Упомянутый издатель бьется об заклад и ручается в том, что и эта тайна будет разоблачена прежде, чем кончится книга.

Нужно теперь сообщить, что, когда солнце склонилось к западу, Юлия, взяв небольшую корзинку с белым хлебом, отправилась с песней через парк к озеру и остановилась на мосту, недалеко от рыбачьего домика. В кустах, как в засаде, скрывался Крейслер, держа перед глазами хороший бинокль, посредством которого он мог великолепно видеть все через чашу, делавшую его самого невидимым. Лебедь с плеском подплыл к мосту, и Юлия стала бросать в воду крошки хлеба, которые он ловил с жадностью. Юлия продолжала громко петь и глядеть в воду, так что она совсем не заметила приближения принца Гектора. Когда он внезапно предстал перед ней, она вздрогнула в страшном испуге. Принц взял ее руку, прижал ее к груди, к губам и потом наклонился над перилами, совершенно рядом с Юлией. Принц стал оживленно говорить, между тем как Юлия продолжала кормить лебедя, смотря вниз. А в это самое время Крейслер наблюдал за обоими через свои волшебные стекла и думал про себя: «Не делай таких сладких гримас, сиятельный плут! Разве ты не видишь, что я сижу рядом с тобой на перилах и каждую минуту могу надавать тебе пощечин! О, зачем вспыхивают так твои розовые щеки, милое, очаровательное дитя! Зачем ты так странно смотришь теперь на злодея! Ты улыбаешься? Твоя грудь хочет раскрыться перед ядовитым дыханьем, подобно тому, как под палящим солнцем, среди прекрасных листков, развертывается почка, чтобы тем скорей умереть!»

Принц тоже кинул в воду кусочек хлеба, но лебедь не прикоснулся к нему и испустил громкий, резкий крик. Тогда принц придал своей руке такое положение, что он почти обнимал Юлию и из-за ее спины бросил в воду кусочек хлеба, так что лебедь мог подумать, что это бросает Юлия. При этом щека его почти касалась щеки Юлии.

– Так, так, проклятый мошенник! – проговорил Крейслер. – Ястреб, схвати хорошенько свою жертву острыми хищными когтями! Но знай, что здесь в кустах давно уже целит в тебя отличный выстрел, который пронзит твое крыло и прекратит твою охотничью экскурсию!

Принц взял Юлию за руку, и они пошли к рыбачьему домику. Но как раз перед самым домиком вышел из кустов Крейслер, подошел к ним и сказал, делая принцу глубокий поклон:

– Восхитительный вечер, необычайно ясная погода и освежительный аромат в воздухе! Ваша светлость, вероятно, чувствует здесь себя, как в прекрасном Неаполе!

– Кто вы такой, милостивый государь? – резко спросил принц.

Но в то же самое мгновение Юлия высвободила у принца свою руку и, дружески протягивая ее Крейслеру, сказала:

– Как я рада, милый Крейслер, что вы опять здесь! Вы не знаете, как мне хотелось вас видеть! Право, мама даже бранит меня, что я капризничаю, как избалованный ребенок, когда вы хоть один день находитесь в отсутствии. Я просто заболела бы, если бы вы совсем оставили в небрежении и меня, и мои уроки музыки.

– Ха, – воскликнул принц, бросая ядовитые взгляды то на Юлию, то на Крейслера, – ха, так вы monsieur de Krosler! Князь говорил мне о вас очень благосклонно!

Лицо Крейслера покрылось тысячью странных складок, и он воскликнул:

– Да благословит за это небо светлейшего князя! Теперь, быть может, мне удастся получить от вас то, о чем я хотел умолять вашу светлость, именно ваше милостивое покровительство. У меня есть смелое предчувствие, что вы с первого взгляда обратили на меня благосклонное внимание, так как вы мимоходом удостоили назвать меня шутом, а знаете, шуты годятся решительно на всякие штуки…

– Вы, однако, большой шутник, – прервал его принц.

– Совсем нет, – продолжал Крейслер, – я, правда, люблю шутки, но только злые и совсем не шутливые. В данное время мне очень хотелось бы отправиться в Неаполь и там, близ какого-нибудь мола, записать несколько хороших рыбачьих и разбойничьих песен ad usum delphini. Вы, любезнейший принц, расположены к изящным искусствам и, вероятно, не откажете мне в ваших рекомендациях…

– Вы, – прервал опять принц Крейслера, – вы большой шутник, monsieur de Krosler, и я люблю шутки, очень люблю, но теперь не смею задерживать вашу прогулку. Adieu!

– О, нет, ваша светлость, – воскликнул Крейслер, – я не могу упустить случая выказать себя перед вами в полном блеске. Вы хотели войти в рыбачий домик, там есть небольшое фортепиано. Фрейлейн Юлия, вероятно, будет так добра спеть со мной какой-нибудь дуэт.

– Еще бы, с удовольствием! – воскликнула Юлия, взяв Крейслера за руку.

Принц закусил губы и важно пошел впереди. Идя, Юлия шепнула на ухо Крейслеру:

– Крейслер! Что за странное настроение духа!

– Боже мой! – возразил Крейслер, так же