Гарри изображает один такой так хорошо, как только может. У него выходит пугающе хорошо, поскольку у Гарри уже есть большой опыт реального приступа, из которого можно извлечь уроки. Фокус в том, чтобы на самом деле не впадать в панику, но если Гарри потерпит неудачу, его спектакль станет ещё более убедительным, так что на самом деле это не имеет значения.

— Поттер! Успокойся! Зачем ты это делаешь? Не будь таким ребенком!

Из-за неудачных попыток Грюма… успокоить Гарри? Напугать его ещё больше? Оказать помощь, насколько это в его силах?.. Врываются Сириус и Молли Уизли, которая следует за ним по пятам.

— Что здесь происходит? — кричит Сириус.

— Ничего, ничего, — пытается замять ситуацию Аластор Грюм, но Гарри не позволяет ему этого.

Очень мило со стороны Сириуса взять с собой Молли Уизли. У нее вспыльчивый характер, и ее легко растрогать до слез. Она всегда видела в Гарри своего рода седьмого сына или замену Рону, так что его спектакль должен сработать ещё лучше.

— Сириус, — умоляет Гарри с влажными глазами и протягивает к нему руку.

Это тоже было просчитано. Насколько известно Молли Уизли, он ненавидит Сириуса. В конце концов, Сириус не скрывал своей неприязни к слизеринцам и того, насколько Гарри отличается от Джеймса. Может быть, Сириус рассказал ей о многочисленных письмах, которые он писал на протяжении многих лет, и о том, что Гарри, став Крестным Отцом, ещё больше сблизил их, но она никогда не поверит в то, что они прекрасно ладят друг с другом. В конце концов, из того, что Рон рассказывал Гарри, она может и будет держать обиду до конца своей жизни за любое реальное или воображаемое пренебрежение к ней или ее семье.

— Щеночек! — кричит Сириус. Гарри старается вздрогнуть от громкого звука. Через мгновение Сириус оказывается рядом с ним, осторожно говоря тихим голосом — Что случилось, щеночек?

При прямом вопросе Гарри задыхается и снова трясется. Сириус был аврором. Гарри верит, что до него быстро дойдёт.

— Гарри? Ты можешь мне рассказать. Что.?

На этот раз Гарри всхлипнул от изображаемой боли. Как Гарри и рассчитывал, мозаика в голове крёстного складывается.

— Веритасерум? Ты накачал моего крестника Веритасерумом?! — лицо Сириуса опасно темнеет, когда он встает, вставая в защитной позе перед Гарри, достает палочку, из которой летят искры, и смотрит на Аластора Грюма с гневом и обещанием смерти в глазах. Но, каким бы злым он ни был, громкость его голоса не поднимается до уровня, который причинил бы дискомфорт Гарри.

Молли Уизли не так тактична и заботлива. Она громко задыхается, а затем кричит пронзительно, как банши:

— Веритасерум?! Аластор, как ты мог?!

Этот крик, конечно, собирает большую аудиторию, большинство из них протирают глаза ото сна и недовольны тем, что их отдых прервался.

Сириус использует эту возможность, чтобы высказать свои претензии Аластору Грюму.

— Ты не только меня запер в моём же доме и мысли мои читал, ты еще и крестника моего запер! А когда тебе этого оказалось недостаточно, чтобы заставить его рассказать тебе то, что ты хочешь узнать, ты начал морить его голодом! А когда и это не сработало, ты опустился до использования Веритасерума?!

Молли Уизли добавляет:

— На ребенке! Бедном, невинном ребенке!

— Я никогда не делал ничего из этого! — Аластор Грюм пытается оправдаться, но общественное мнение уже настроено против него. Члены Ордена шепчутся друг с другом, рассказывая о других преступлениях, которые Аластор Грюм либо совершает, либо которые, по их мнению, он уже совершил. Со слезами на глазах Гарри подливает масло в огонь, цепляясь за Сириуса и прося его остановить дрожь.

Сириус тут же роняет палочку и поворачивается к Гарри, с беспокойством оглядывая его и зовя мадам Помфри. По прибытии она выгоняет всех, кроме Сириуса, и заботится о том, чтобы осмотреть Гарри. Она не находит ничего жизнеутверждающего и заключает, что это был просто шок от того, что он попал под действие зелья. Вскоре после этого она уходит, оставив Гарри и Сириуса наедине.

Сириус плюхается на кровать рядом с Гарри и одобрительно говорит:

— Ты даже лучше Рега. Он всегда переигрывал, но ты?.. — он присвистывает — Отлично. Ты сделал это.

Увидев сбитый с толку взгляд Гарри, он небрежно добавляет:

— Я вырос среди слизеринцев. Я научился одному или двум трюкам. И что? Первоклассное исполнение, но ничего такого, чего бы я раньше не видел — он откидывается назад и успокаивает Гарри — А, но не волнуйся. Я не думаю, что кто-то из остальных стал бы смотреть на тебя, как на «настоящего» слизеринца.

Пока Гарри пытается что-то сказать, замерев в одной позе, Сириус чуть не падает с кровати, выпрямляясь с красным лицом, яркой улыбкой и быстрыми словами, чтобы отвлечь внимание от этого случая.

— Полагаю, вы с мамой придумали план, как вытащить тебя отсюда? Скажи мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо?

Это не более чем подозрительно.

— Почему ты предлагаешь это? — спрашивает Гарри, старательно пытаясь смотреть на Сириуса.

— Ну… я как бы должен сделать это, не так ли? — Сириус вздыхает и откидывает голову назад, чтобы посмотреть в потолок — Видеть, как ты заперт в Хогвартсе, и нет, это нельзя назвать никак иначе, и то, как они тебя обрабатывали, чтобы установить личность твоей родственной души, сразу после того, как захватили замок, который, наконец, стал безопасным. Я как бы начал рассматривать свое пребывание здесь с другой точки зрения. Знаешь, когда я спрашивал Молли или Грюма, почему они забрали тебя и даже не позволяли мне часто навещать тебя, они говорили то же самое, что говорили мне, когда я спрашивал, почему мне нельзя покидать этот дом — Сириус передразнивает их комично высокими голосами — Только там он в безопасности. Только так мы сможем защитить его.

— Тебя заперли здесь? — спрашивает Гарри, зацепившись за эту деталь. Возможно, это объяснило бы некоторые из наиболее сомнительных действий и слов Сириуса — объяснило бы, а не извинило. Его ошибочно сажают в Азкабан на десять лет, и как только ему удается сбежать, его запирают в этом доме, который он ненавидит. Это не могло быть полезно для его и без того поврежденной психики.

Сириус поворачивается к нему лицом, его зубы оскалены в чем-то, что больше похоже на оскал собаки, готовой зарычать, чем на улыбку человека.

— О да, они сделали это. Я пережил десять лет дементоров и почти год находился в бегах и меня так и не смогли узнать или поймать, но теперь я