и единства. Причудливые на небе облака пританцовывают, дышат весельем. Лазурный праздник! Счастливые Эндрю, Аннет, заключают супружескую пару в объятия, одаряя их живыми цветами. Слезы льются со всех — плачут и мужчины, и женщины, и молодые, и старые, и дети. К ним присоединяются другие члены семьи, друзья, знакомые… Толпа грудится, что я решаюсь позже их поздравить, на это еще будет целый вечер.

Джексон, спустившись, обнимает молодых, и, переговорив с мужчиной (организатором вечера), снова поднимается на сцену, привлекая все взоры.

Чарли восторженно продолжает; его голос поддерживается аккордами:

— Дорогие гости! Сейчас состоится первый танец молодых! Давайте же поддержим короля и королеву!

Джексон, взяв микрофон в руки, оглашает торжественным тоном, пока невеста и жених, поместившись на середину дорожки, встают спинами друг к другу, принимают исходное положение и смыкают глаза:

— Приветствую всех, с кем еще не имел чести поговорить! Для всех вас и, конечно, для наших дорогих и любимых молодоженов, мы с коллегами наполним музыкальностью этот замечательный вечер и пробудим в каждом из присутствующих дремлющую чувственность и лирическое вдохновение! — Очень волнуется, но держится на сцене свободно, представляя других музыкантов.

Когда-то был диким, прятался от людей, а погляди, каким стал… Умеет командовать, увлекать всех за собой, покоряя своей воли.

И отдельное внимание он уделяет девушке-певичке, с чувством воззрившись на неё:

— И наша уникальная и несравненная Элизабет! Ну что ж, мы начинаем!

Проносятся звуки хлопков в ладоши. У меня прокалывает живот от его последних фраз. Почему он сказал «несравненная» и так долго смотрел на нее? А почему она так пялится на него?

Сзади слышу, как кто-то шепотом обменивается словами:

— Его женщина превосходна!

— И он великолепен!

И перед тем, как начать, он отмечает:

— Первая песня выбрана королевой вечера. «You raise me up» Westlife, дамы и господа. Выделю, что это одна из моих любимых групп, поэтому все песни, которые я исполню, будут…

И его неожиданно прерывает жених с настоящим гонором:

— Ты начнешь уже голосить или нет?.. Ноги затекли уже!

Толпа разражается смехом.

— Питер! — раздражается Ритчелл. — Вы можете не препираться хотя бы сегодня!

— Всё-всё, милая.

— Раз жених у нас такой нетерпеливый, то мы начинаем! Антуан, заводи шарманку! — Проносятся смешки. Мужчина в смокинге, кивнув, улыбаясь, раскрывает клап и его длинные худые пальцы ложатся на клавиши рояля.

Вниманием я целиком прикована к одному человеку. Музыка его голоса расстилается на сердце, будто бархатной тканью. Услаждающий слух его небесный голос, в неясном мираже так и зовет меня за собой. Это единственный звук, нарушавший покой моей внутренней вселенной и я, будто нема и глуха к другим звукам, цепляюсь за этот, за хорошо знакомый сердцу и упиваюсь им, будто льющейся с небес ангельской мелодией. Забываясь, я вспоминаю вкус его губ, что повергает моё тело в трепет. Я не верю, что его глаза лишены всякой мысли обо мне, не верю, что наша любовь для него уже не имеет смысла. Его прозябающее в дремоте сердце никак не отзывается на звучание моего. Музицируя, я ощущаю, как этот звук отдается по моему телу, как он дрожит и подергивает сердце. Уже пробуждая во мне чувственность, с приступом учащенного сердцебиения, я заливаюсь слезами. «Опомнись! Взгляни хоть на молодых!» И по требованию рассудка я перевожу взгляд на пару влюбленных, плавно качающихся, как на белом парусе, плывущим по океану любви, существующим только для них. Обхватив невесту руками за талию, жених приподымает её и кружит возле себя, она же, с плавностью птицы расправляя руки в стороны и откидывая голову назад, воспаряет над землей и вот-вот взлетит вслед за теми белыми голубями. Разойдясь друг от друга, они сближаются под припев песни, несясь навстречу друг другу, и Питер, поймав Жозефину, приподнимает её на руки, вертя вокруг себя, и резко опускает к тропе. Трепетно держась за его шею, её фата, как снежные покровы, накрывает зеркальное покрывало мощной волной, поддержанной порывом ветра. И наклонившись к ней, он одаряет свою любимую жену нежнейшим поцелуем любви под заканчивающиеся нотки композиции. Устремив взгляд за пределы земного мира, за самые дальние затуманенные дали, я распознаю благоговейное созерцание настоящей любви той, что создают мечты поэтов, и той, что правит каждым из нас отныне и вовеки.

Возгласы восхищения заполняют все пространство.

У всех мысли соединены с любовью. В воздухе — мечта, струящаяся прямо в душу.

Супружескую пару не покидают фотографы и каждый желает устроиться рядом с ними, чтобы создать снимок на память.

Тем временем прислужники переставляют стулья, подготавливая танцевальную площадку, официанты заставляют столы обилием вкусных вещей, разнося противни с холодными закусками (карпаччо из говядины, фаршированная моцарелла, баклажаны, запеченные с помидорами и сыром, рулетики из крабового мяса, мясные блюда с желе, рыбное ассорти с лимоном и маслинами, корзинки с черной и красной икрой), салаты (один из морепродуктов слабосолёной осетрины, ананасов, другой из обжаренного куриного филе, красного и жёлтого болгарского перца, зёрен граната и ананаса, третий из королевских креветок, помидоров черри, зелёного салата, руколлы, сока лимона), горячие закуски (порции запеченного куриного филе в соусе с апельсином, картофель в горшочках, фазаны, начиненные рисом и овощами, морская рыба в соусе из грецких орехов, помидоров, чеснока и красного вина, жареные цыплята в сухарях, рататуй с жареными овощами, жульены из морепродуктов). На деревянных досках, увенчанных листьями салата, набито всевозможное излишество сыров: швейцарского, пармезана, немецкого с плесенью, французского мягкого сыра из коровьего молока. Кусочки самого дорогого сыра «Пуле», приготовленного из балканского ослиного молока и козьего, заполняют центр блюдца в форме сердца. На серебряных подносах, украшенных цветами, пестрят искусно нарезанные фрукты: ананас, арбуз, банан, гуава, дуриан, дыня, звездное яблоко, кокос, личи, манго, мандарин, маракуйя, папайя и другие. Французские вина, лучшие сорта шампанского, фруктовые, кофейные, сливочные ликеры, графины с коньяком, виски, ромом, текилой выставляются на столы. Богатый аромат специй, запахи горячих кушаний, особый аромат меда, растопленного со сливочным маслом, и свежеиспеченных булочек щекочет ноздри. Изысканные яства изобилуют, что всяким желаниям и вкусам найдется место.

Оценив, что гуща гостей, разбрелась по всему пространству, я, наконец, оставив Даниэля с безумолчным Мейсоном, направляюсь к брату и подруге. Увидев меня, Жозефина с радостью вскрикивает:

— Милана!

Необъяснимое состояние накрывает меня и я, рванувшись с места, припадаю к ней, ревмя плача. Меня сотрясает от слез, но я не могу прекратить плакать. Я отправила её, своего родного человечка в кругосветное плавание во взрослую жизнь. Я не думала, что этот день так быстро настанет… когда-то мы ещё тряслись над очередной контрольной работой