Углубляя свой анализ, Н.Н. Коссовский весьма аргументированно опроверг два возражения, выдвинутые против трудовой теории стоимости. Первое из них гласит: поскольку естественные блага (земля, лес, рудники и т. п.) не содержат труда, образующего стоимость, то в силу этого трудовая теория стоимости несостоятельна. Но такое заключение, по мнению автора, есть не что иное, как очевидное недоразумение, основывающееся на несостоятельной притязательности маклеодовского «непрерывного закона». Если даже предположить, что закон трудовой стоимости не находит применения во всех частных случаях, то это обстоятельство отнюдь не дискредитирует его общее научное значение для среднего явления, присущего обмену. Кроме того, не следует забывать, что при полном отсутствии строго сознательной организации всей совокупности общественно-производственных, или экономических, отношений средние законы этих отношений действуют лишь как слепые силы, а потому не могут проявляться с абсолютной правильностью. Но исключения довольно «часто подтверждают общее правило “l’exception confirme la regle” – говорят французы. Так и в данном случае: не имея стоимости, земля, однако, имеет цену; но цена ее не имеет ничего общего с тою ценой, которая служит лишь денежным выражением общественно-необходимого рабочего времени, затраченного в производстве.» Эта цена «находится в определенных отношениях к стоимости, органически связана с нею, хотя и не следует непременно одним и тем же движениям и колебаниям». Поэтому «все попытки установить общий закон цены поземельной собственности до сих пор не привели к желанным результатам».[1463]

Согласно второму возражению, выдвинутому против трудовой теории стоимости, в результате затрат одного и того же количества труда довольно часто создаются количественно и качественно различные потребительные ценности. Это возражение, по мнению автора, содержит в себе по существу два самостоятельных возражения.

1. Одно из них, опровергнутое еще Н.И. Зибером, состоит в том, что более высокая стоимость товаров лучшего качества зависит, в конечном счете, не от их высокой величины потребительной стоимости, а от большего количества труда, затраченного на производство этих товаров. «В противном случае не было бы никакого логического основания производить товары худшего достоинства, если бы их производство требовало бы столько же труда, как и производство товаров лучшего достоинства».[1464]

2. Другая часть данного возражения касается того случая, когда в процессе производства затрачивается одинаковое количество труда, но в результате создаются разные количества предметов потребления, причем одного и того же достоинства. В этой связи автор обращал внимание на то, что такие предметы могут создаваться либо добывающей промышленностью, либо обрабатывающей. Специфика их такова. В добывающей промышленности существуют большие различия в естественной производительности, например, земельных участков, на которых выращивается хлеб. Кроме того, важную роль здесь играют средства сообщения с рынком сбыта. Все эти явления имманентны земельной ренте, образование которой неразрывно связано с частной собственностью на землю. «Если рынок нуждается в произведениях, которые могут получиться только при менее благоприятных условиях производства, т. е. дороже стоящих, то при существовании свободы конкуренции более выгодные условия производства дадут излишек стоимости, который в виде ренты отойдет целиком в пользу землевладельца. Земельная рента является, таким образом, прямым следствием трудовой стоимости, хотя и не логически неизбежным, определяясь в последней инстанции основными принципами организации общественного производства».[1465]

Подобно тому, как в добывающей промышленности земельная рента обязана своим существованием исключительно естественным условиям производства, в обрабатывающей промышленности предпринимательская рента зависит главным образом от технических условий производства, увеличивающих производительную силу труда сверх определенной нормы (правда, на эту производительность могут влиять и другие, в том числе естественные, условия, например, преимущества местоположения, климата и т. п.). «Величина стоимости прямо пропорциональна количеству труда и обратно пропорциональна его производительной силе. Следовательно, увеличивая последнюю, мы уменьшаем количество необходимого труда, уменьшаем стоимость, и наоборот. Уменьшая стоимость товара ниже его средней стоимости при данных условиях процесса производства, мы сберегаем известное количество труда, и это сбережение, эта экономия труда и есть предпринимательская, или промышленная, рента (заметим, К. Маркс называл эту часть стоимости, полученную за счет повышения производительной силы труда на отдельном капиталистическом предприятии, избыточной прибавочной стоимостью – Н.С.). Она ничем не отличается от земледельческой ренты и подлежит одинаковому с нею процессу образования и развития. Обе же вместе они (предпринимательская и промышленная рента – Н.С.) выгодно отличаются от земледельческой ренты, будучи нередко, но не всегда, как полагает Шеффле, вознаграждением за улучшения и изобретения. Земледельческая же рента достается собственнику земли без всякого с его стороны активного содействия и, кроме вреда в распределительном отношении, ничего иного не приносит».[1466]

Отсюда видно, что Н.Н. Коссовский отлично знал марксистскую теорию стоимости, глубоко усвоил ее содержание. Излагая основные положения этой теории, он в то же время отмечал, что адекватное понимание действия закона трудовой стоимости предполагает необходимость исследования различных форм его проявления во всех сферах социально-экономических отношений. Именно такое исследование позволяет уяснить, что принципиальное решение рабочего и социального вопроса «есть не что иное, как полное осуществление абсолютной формы проявления идеи трудовой стоимости».[1467] В этом заключается существенный смысл магистрального направления социально-экономического развития. Будучи необходимым условием общественного прогресса, «закон трудовой стоимости есть, следовательно, динамический закон стоимости, закон экономического движения или развития (выделение наше – Н.С.). Далеко не осуществляясь в современной эпохе, динамический закон стоимости стремится неудержимо к возможно полному, всестороннему осуществлению, обрисовывая довольно отчетливо картину ближайшего социально-экономического будущего».[1468]

По мнению Н.Н. Коссовского, коренной порок экономистов классической школы состоит в том, что они рассматривали закон трудовой стоимости не как динамический, а как естественный и вместе с тем изолированный, не понимая его глубокой связи со всеми явлениями общественно-хозяйственной жизни. Между тем «все, что составляет серьезное достояние экономической науки, обязано, если не исключительно, то в значительной мере, отчетливому применению динамического закона стоимости, как доминирующего и обобщающего начала в исследовании большинства экономических явлений».[1469]

Наряду с динамическим, Н.Н. Коссовский выделял статический закон стоимости. Хотя эти законы существуют одновременно, тем не менее роль и значение их в историческом развитии различны. Если поле действия динамического закона стоимости расширяется вплоть до утверждения новой социально-экономической системы, то, напротив, поле действия статического закона стоимости сужается до пределов полного исчезновения. Это обусловлено тем, что статический закон стоимости есть не что иное, как форма проявления принципа трудовой стоимости в процессе обмена, вследствие чего он «выражается законом спроса и предложения (выделение наше – Н.С.). Этот тот самый закон, которым так удачно оперируют г.г. экономисты почти во всех специальных монографических исследованиях, считая его единственным законом стоимости».[1470]

В этой связи Н.Н. Коссовский подверг