2. Отношение к определенному предмету не одинаковое у разных людей, напротив, оно различно в тех или иных условиях, что не позволяет обнаружить общую основу ценности.[1516]

3. Теория предельной полезности отвлекается от того, какого количества труда стоит добывание хозяйственных благ. Например, если в той же пустыне человек сумеет извлечь из скалы воду путем своего труда, то данный человек будет ценить эту воду в зависимости от тех трудовых усилий, которые он приложил к ее добыванию. В общественных условиях это обстоятельство является решающим.[1517]

4. Одни и те же предметы могут служить для удовлетворения различных потребностей, но каких именно, заранее не известно. Так, вода может использоваться и для собственного питья, и для водопоя скота, и для приготовления пищи, и для омовения и т. п. Согласно теории предельной полезности, ценность воды неодинакова, смотря по тому, для удовлетворения какой потребности она служит. Каким же образом будет оценивать воду доставляющий ее водовоз? Не ясно.[1518]

5. Основная ошибка теории предельной полезности состоит в том, что она все время имеет в виду потребителя, покупателя, а не производителя, продавца. «Между тем при современных условиях, при капиталистическом строе не от покупателя зависит определение ценности предметов в их хозяйственном обороте, а от производителя или же всего общества в целом, от того, какое количество труда выделено из всей массы его на изготовление определенных предметов и какое количество его требуется соответственно данным техническим условиям».[1519]

6. Для образования ценности существенно важное значение имеет полезность вещи, потребности потребителей, покупателей. Последние дают оценку предметам, которые удовлетворяют их потребности. Но при этом каждый предмет оценивается, в конечном счете, сообразно тому труду, тем усилиям, которые надо затратить на создание и приобретение этого предмета. Отсюда возникает видимость того, будто бы количество определяется редкостью, как утверждает австрийская школа. Однако «это еще не ведет к предельной полезности, ибо самая мысль об удовлетворении менее насущных потребностей явиться может лишь тогда, когда предметов уже много, а до того все потребности могут быть одинаково настоятельны и нет низшей, предельной. А затем, как уже отмечено, количество зависит от труда, который и является тем объективным мерилом, которым определяется ценность предмета».[1520]

7. Покупатели какой-либо вещи (например, ситца) всегда находятся в самых различных экономических и других условиях, определяющих положение этих покупателей. Поэтому субъективная оценка каждым покупателем «данного аршина ситца будет очень различна, но от этого цена его не меняется – она для всех одна. Меняется лишь то, что один купит, а другой – нет. Да и для данного лица его субъективная оценка будет меняться в разное время, а цена за это время может оставаться все та же».[1521]

8. Вопреки тому, что утверждают «теоретики предельной полезности, последняя часть наших расходов часто доставляет нам наибольшее удовлетворение, и для людей, любящих искусство, напр., – предметы последнего и доставляют maximum полезности».[1522]

9. Теоретики предельной полезности исходят «из представления о неизменных человеческих потребностях, но это неверно. Удовлетворение новых потребностей иногда дает больше удовлетворения, чем прежнее. Потребности людей изменчивы».[1523]

10. Вышеуказанный пример с водой показывает, что «не потребность приспособляется к количеству воды, а наоборот, соответственно потребности в воде труд затрачивается так, как это необходимо для полного удовлетворения потребности в ней». При этом ценность воды всегда уменьшается благодаря меньшей, более рациональной затрате труда (например, посредством водопровода) в сравнении с той его затратой, которую нужно было бы сделать до добывания воды, таская ее ведрами или подвозя бочками. Но «потребность же в воде, а равно и полезность ее остаются теми же, что и раньше. Впрочем, потребность в ней может и возрасти вследствие более легкого удовлетворения ее, благодаря труду, затраченному на снабжение водой».[1524]

11. По учению австрийской школы, относительный спрос на те или иные предметы находится в зависимости от потребности в них, от предельной полезности этих предметов. Если предположить, что издержки, труд на изготовление всех предметов являются одинаковыми, то их ценность быть может и могла бы определяться предельной полезностью, сообразно относительному спросу на них. В действительности же затраты труда на изготовление различных предметов неодинаковы. Более того, эти затраты могут распределяться даже в обратном отношении к предельной полезности в зависимости от технических и природных условий, а также от затрат капитала на производство того или иного предмета. Отсюда следует, что соотношение затрат труда и капитала обусловливает ценность предметов, а не их предельная полезность. Поэтому «если бы предметы, требующие затраты большего количества труда, не ценились выше, то кто же, при господстве разделения занятий в обществе, стал бы затрачивать на них труд?».[1525]

12. Истоки учения о полезности как основе и мериле меновой ценности коренятся в представлениях об экономических условиях и явлениях, сложившихся на той ступени общественного развития, когда обмен не стал еще общим правилом.[1526]

Следует, однако, отметить, что в России были не только сторонники трудовой теории стоимости, но и ее противники. Последние опирались преимущественно на теорию субъективной ценности.[1527] Так, Э.Р. Вреден утверждал, что потребность как экономическое явление и основа хозяйства есть чисто субъективное понятие, характеризующее по существу осознание, более или менее ясное понимание, полное постижение человеком своей зависимости от внешнего мира, от которой он избавиться не может.[1528] По мнению автора, только умелость и знание «дают человеку средства совладать с природою или экономически сделать ее полезною. Поэтому первый основной термин политической экономии «полезность» никогда не должен толковаться в смысле предмета, который может служить человеку».[1529] Иначе говоря, предметы сами по себе не содержат полезности, поскольку она есть продукт субъективной деятельности человека, его умений и знаний.[1530]

Подобно полезности, ценность точно так же не есть качество, присущее предмету. Она суть только величина, экономическое явление, возникающее из определенного отношения, складывающегося между человеком и внешней средой, как общей сокровищницы, откуда заимствуются им все хозяйственные блага. «Ценность, – писал Э.Р. Вреден, – та же самая полезность, но уже в дальнейшем фазисе своего экономического развития. Это – отношение человека к тем предметам и явлениям стихийным, которые могут служить и служат на удовлетворение потребностей последнего, ослабляют его зависимость от природы или обеспечивают его от того, чтобы эта зависимость не обратилась ему в ущерб, не причинила расстройство его хозяйству».[1531]

Итак, с одной стороны, Э.Р. Вреден отрицал объективную природу и полезности, и ценности, рассматривая их как субъективные понятия; с другой стороны, он фактически отождествлял эти понятия, полагая, что ценность есть не что иное, как осознанная полезность. В