class="p1">«На ее приборе это переходная область между ультра и гиперзвуком, диапазон частот от 99 до 101 килогерц».

«Попробую».

Вот только сам еще не знаю, как. Хотя…

– Радость моя, может, выйдем наверх, воздухом свежим подышим? Ты хоть проветришься.

– Хочешь сказать, я воняю?!

Блин!!!

– И в мыслях не было, – поспешил я отпереться. – Здесь же кондиционер нормальный, ты даже не вспотела… или ты прикалываешься?!

– Вот теперь я и вправду верю, что ты швед! Вы все тормоза.

Обидно. И не совсем справедливо, хотя тот же дед Свен периодически дает повод к подобным измышлениям. Но я не дед, да и швед лишь наполовину. А на оставшуюся половину – русский, и раздолбайство этой части с лихвой компенсирует некоторую… неторопливость, скажем так, бытия скандинава.

– Ну так ты идешь?

– Иду, конечно, куда же я от тебя денусь…

Вот это правильно. Я тоже от тебя никуда не денусь, по крайней мере, пока на Ла Пинца не вернемся. А вот дальше возможны варианты.

– Эх, сейчас Франсин орать начнет…

Мне показалось, или и впрямь мечтательность в голосе?

– Ты только ее троллить не вздумай! – предостерег я спутницу. – Тебе еще с ней работать.

– Хорошо, не буду, – разочарованно вздохнула Тинка. – Но орать она и так будет.

– Не проверишь, не узнаешь.

До смотровой площадки добрались быстро, даже с учетом того, что по пути заглянули в кают-компанию, оккупированную клевретами – те спокойно пялились в настенный монитор, прихлебывая пиво. Пиво? У нас же на борту его не было… разжились где-то, или сваливший босс по доброте душевной подогнал. А я-то все гадаю, что они себя так тихо ведут… а вот Франка, как и предполагала моя ненаглядная, сдерживать себя не стала – обернулась на шум, недоуменно вздернула бровь и ласково поинтересовалась:

– А когда это я, молодые люди, разрешила вам покинуть рабочие места?

Тинка вздрогнула, на меня же нарочитое спокойствие не произвело ни малейшего впечатления – на всякий случай предостерегающе сжав девичью ладонь, я невозмутимо пояснил:

– Скучно там.

– В самом деле? – изумилась доктор Моро. – Поэтому вы сюда приперлись, меня от работы отвлекать? Если позволите так выразиться.

– Да ты и сама, похоже, рада! – не остался я в долгу. – Может, передохнем немного? Семь часов уже тут торчишь.

– Действительно?..

На сей раз удивление наигранным не выглядело. Получается, она и впрямь потеряла счет времени. И, похоже, перегорела – не далее как полчаса назад, когда я принес очередной кофейник, она на меня так зыр-кнула, что я даже пояснять ничего не стал, и тем более шутить – просто поставил посудину поближе к ее рабочему месту, и предпочел по-быстрому слинять. Ну и как ей просьбу Зевса передать? Не говорить же напрямую – так мол и так, мой семейный искин имеет предложить опробовать то-то и то-то…

– Вечер вообще-то уже, – по размышлению решил я добить начальницу. Подошел поближе, подтянув и Тинку, которую обнимал за талию, и уставился на монитор приблуды. Как бы невзначай. – Пора и о ночлеге задуматься. Давай хотя бы прикинем, к какому острову пойдем… а ку-диапазон – это что?

– Переходная область между ультразвуком и гиперчастотами, – на автомате пояснила Франка, также скосив взгляд на выделенную цветом область с подписью «Q-range».

– А почему именно «ку»? И на фига его вообще выделять?

– Не знаю, прихоть разработчиков, – пожала плечами Франсин, и не менее автоматически, чем до того покосилась на монитор, что-то набила на клавиатуре. – А тебе зачем?

– Да так, просто глаз зацепился – самая крупная шкала, и разбита неравномерно, – отбрехался я. – Инфразвук, слышимые частоты, ультра – это все понятно. Да и гиперзвуки тоже. А здесь дополнительная градация. Никогда не сталкивался с такой.

– Зубы мне заговариваешь? – прищурилась Франка и решительно ткнула кнопку «enter». На первый взгляд ничего не изменилось.

– И это тоже! – ухмыльнулся я. – Зато отвлеклась немного. Может, еще кофе? Нет? Так давайте, дамы, вина выпьем, что ли… У меня как раз…

В этот момент слева по борту из воды выпрыгнул дельфин, разразившийся недовольным свистом, и я невольно отвлекся. Странно… я уже и забыл, что они поблизости крутились, настолько спокойно себя вели. А тут такое… Стадо как раз проплывало между катамараном и аморфной массой кита, причем что от нас до животных, что от животных до… псевдоживотного было примерно одинаковое расстояние – метров по двести. Едва прыгун вернулся в родную стихию, как остальные его сородичи рванули прочь от нашего экраноплана – прямиком в ждущее «желе» шепчущего кита. Впрочем, не доплыв до того всего ничего, считанные десятки метров, они все вдруг круто развернулись и снова помчались к нам, то и дело выскакивая из воды и не переставая интенсивно пересвистываться.

– Что это с ними?

Вопрос, озвученный Тинкой, и у меня рвался с языка, но я себя пересилил. Лишь уставился недоуменно на Франку, проигнорировав очередной месседж от Зевса: «Интенсивность ответного сигнала возросла троекратно». И сразу же еще: «Спасибо, Антон».

Оп-па! Прокатило. Вот что значит вовремя заострить внимание на нужной мелочи. Вроде бы и не сказал ничего конкретного, а пытливая мысль заработала…

Против ожидания, Франсин меня проигнорировала – ее взгляд прирос к монитору, а руки жили собственной жизнью, успевая и пробежаться по клавиатуре, и переместить какие-то ползунки на виртуальной панели управления, и даже подправить что-то в мешанине печатных плат и металлических блямб инопланетных преобразователей. Ясно. Таки подействовал совет.

– Похоже, паникуют… – все-таки ответил я Тинке.

Правда, где-то через полминуты, когда дельфины успели выписать очередной крендель, отвернув от катамарана и резко погрузившись почти ко дну.

– А почему?

– Может, вернешься в рубку и сама по…

Оборвав фразу на середине, я прислушался и медленно развернулся на звук. Наткнулся взглядом на синий глайдер, вынырнувший из-за острова по левому борту, и едва не чертыхнулся. С учетом всех перемещений, совершенных за день, это оказался другой клочок суши, не тот, за которым таинственный летательный аппарат скрылся утром. А вот глайдер был тот самый, по крайней мере, основные приметы – марка и цвет – совпадали. Вряд ли здесь два одинаковых глайдера крутятся. Тут и один-то увидеть сродни чуду. Нехорошему.

– Кто это? – снова подала голос удивленная не меньше меня Тинка.

У нее сегодня прямо бенефис непосредственности, хоть и