— Как арестовали? — подпрыгнув, Светка зажала рот обеими руками.

— За распространение подрывной литературы, — снова принялась откусывать слова Марина. — Коей сочли наши свидетельства об ангельском вмешательстве в жизнь людей.

— И которые ты заставила моего ангела распространять, — не удержалась я.

— Как заставила? Как подрывной? — булькнуло из-под Светкиных все еще прижатых к лицу ладоней.

— Не важно, дело прошлое, — нарочито проигнорировав меня, ответила Марина только ей. — И представь себе: она еще тогда могла к нам вернуться, но отказалась — без своего болтуна!

— Так понятное дело, — опустив руки, удивленно глянула на нее Светка. — Я бы Сергея тоже не оставила — это тебе только не понять!

Марина закатила глаза к потолку, шумно выдохнув и качая головой.

— Спасибо, Свет! — сглотнула я комок в горле. — Одним словом, напросилась я на дальнейшее обучение — что-то вроде стажировки. А мой ангел пока нашел способ из ссылки сбежать — ему, кстати, Ви … Люк в этом помог …

— Да ну! — глянула Марина на дверь с удвоенным предвкушением.

— … и тогда-то мы и узнали о заговоре, — закончила я, прямо видя перед собой тот сеанс сплошных откровений в помещении Лю … Винни.

— Каком заговоре? — произнесла одними губами Светка.

Глава 12.17

Марина резко замотала головой — но она и дня не провела в нашем небесном офисе и понятия не имела о том, к чему, в конечном счете, приводит полу-правда, а я еще в самом начале, еще на земле, много лет назад, когда говорила ей, что Светке нужно все рассказать, имела в виду все, без малейшей утайки.

— О заговоре ангелов против людей, — отчетливо произнесла я, глядя ей прямо в глаза.

Светка нахмурилась, сосредоточенно моргая и кивая головой в такт каким-то своим мыслям — и вдруг просияла понимающей улыбкой.

— Ну, конечно! — замахала она перед собой указательным пальцем. — Это же наверняка враги рода человеческого никак происки свои не оставят! Все им неймется слабых духом в свое царство мрака заманить!

Мы с Мариной переглянулись — пожав плечами, она только руками развела.

— У них там, Светка, бардак почище нашего, — не отразилось показное смирение в ее голосе. — И мрак повсеместно царствует.

— Ты чего несешь-то? — накинулась на нее Светка.

— Правильно она все говорит, Свет, — отбросила я полу-правду и о небесных делах — из чистой справедливости. — Там уже не разберешь, кто светлый, а кто темный. Стас, к примеру, светлый — так же, как и Тоша с моим ангелом — но из карателей. И хотя его дело — за порядком на земле следить, постоянно им помогал, когда они этот порядок нарушали. Пока его … — вовремя спохватилась я, — … в наш новый отдел не перевели.

— Он больше не глава своего отряда? — прищурилась Марина с острым интересом в глазах.

— Ну да, конечно — не глава он! — поморщилась я. — Его куда ни назначь, он всех сразу в колонну по четыре строит.

— Ну, допустим, не всех, — хмыкнула Марина, и небрежно бросила Светке: — А вот Макс, кстати, темный — и отличный парень.

Света икнула.

— И отец Дары, — ликвидировала я последнюю утайку.

— Как отец? — ухватилась Светка за более понятный ей аргумент. — Я же того фанфарона помню — лощеный, слащавый, ничего общего …

— Они все внешность менять могут, — развеяла ее спасительные сомнения Марина. — Вот на Татьяну глянь — ты ее тоже такой помнишь?

Светка выставила перед собой две руки: одну — ладонью к ней, другую — ко мне.

— Так! — решительно скомандовала она. — Тихо. Я поняла. У меня крестница — не просто полу-ангелица, а темная. Чаю.

— Свет, да нет у них белого и черного! — Не хватало еще, чтобы на наших детей и на земле начали ярлыки вешать! — Так же, как и у людей. Заговор этот светлые задумали, а раскрыл его Люк — который у темных очень даже крупная шишка. И который, между прочим, прямо перед нашим возвращением встречался с самим небесным главой — и получил добро на пресечение нападок на землю!

Теперь переглянулись Светка с Мариной — с одинаково встревоженными лицами.

— С каким главой? — осторожно поинтересовалась Светка.

— Татьяна, ты точно в порядке? — озвучила Марина свои подозрения.

— Тьфу! — ответила я обеим сразу. — С тем самым, о котором ты подумала. А ты можешь у него сама спросить — он действительно не врет, только иногда так ответы свои изворачивается, что все слова понятны, а что за ними стоит — нет. Так что лучше прямо в лоб — Да или Нет.

— Отлично! В лоб — это самое надежное! — подхватилась Марина с места и ринулась к двери в гостиную.

— Свет! — взмолилась я. — Чаю! Пожалуйста — в горле же пересохло!

То ли мои слова вернули Марине ее обычный непререкаемый тон, то ли затянувшееся ожидание — но не успела Светка поставить по второму разу чайник, как на кухню влетели, как ошпаренные, все дети и Тоша. За которым и Киса тихонько бочком протиснулся. С видом вселенской трагедии на лице.

Светке пришлось готовить чай на всех, и в привычной суете она немного пришла в себя — только глазами стрельнула, когда Дара голос подала.

— А о чем это вы тут секретничали? — обдала она нас обеих своей неотразимой улыбкой, когда Светка возле меня оказалась.

— Об ангельской студенческой жизни, — отшутилась я.

— А нам? — тут же загорелась Дара, и все остальные тоже, словно по команде, поближе к столу придвинулись.

Повторяться мне не пришлось — и дети, и Тоша с Кисой были в курсе основных событий. Их больше интересовали подробности — стиль обучения в разных отделах, организация их работы и взаимоотношения между ними.

Личные каналы мысленной связи — или перемычки, как их называл тогда еще только Винни — не произвели на детей никакого впечатления: они их подобием с самого детства пользовались. А вот у Тоши взгляд расфокусировался, и он беззвучно зашевелил губами, глядя куда-то вдаль и сосредоточенно моргая.

Услышав о моем открытии — как распознавать инвертированных ангелов — о котором я случайно проболталась, рассказывая о своем особом курсе в павильоне Стаса, они тоже только озадаченно переглянулись: оказалось, что они и этим умением давно владеют, причем без сопутствующего дискомфорта, который на всех нас действовал буквально убийственно.

А вот Тоша мгновенно проснулся.

— Всех Стасовых мордоворотов обучила? — заплескалась обида в его все еще широко раскрытых глазах. — И темных? А меня?

Я вполне резонно поинтересовалась, когда — до сих пор — могла это сделать. Он отвел глаза,