Так, что даже в ответ на мои встречные предложения не взвился, как обычно — зубы, небось, скрипели! А потом что? Мало того, что тут же снова принялся настраивать Татьяну против земли — в жизни не поверю, что она сама отказалась вернуться хотя бы к Игорю! — так еще и данное мне добровольно с виду обещание донести правду о людях до их братии провалил!

Именно поэтому не вызвало у меня известие о том, что отец-основатель вдруг соизволил оказать нам поддержку, ничего, кроме глубочайших подозрений. Ни один из них о земле ради нее самой никогда не вспомнит! У этого, надо понимать, игрушку более крепкие ребятки отобрали, а он, благоразумный, с ними связываться, чтобы свое отстоять, не стал — ну, правильно, чего на рожон лезть, лучше удобного момента дождаться.

А игрушка — ничего, она потерпит, ей же все равно, кто ее крутит-вертит.

И дождался, терпеливый — обстоятельства, видишь ли, отличные сложились! А все они в том, что надоело земле игрушкой быть — отчего же не воспользоваться ее руками, чтобы обидчикам нос расквасить?

А если сломается она при этом, так всегда можно себе другую найти.

Это только у людей земля одна, и другой им не нужно.

Я окончательно в этом убедилась, когда мелкие взяли на себя соцсети.

В которых довольно быстро нашли весьма впечатляющее число сторонников.

Уже давно, как оказалось, ощущающих угрозу человечеству.

Хотя и смутно — источники этой угрозы они видели, больше частью, на самой земле.

Но главное — они были готовы сопротивляться той угрозе всеми посильными способами.

И объединяться перед ее лицом.

А вот я опять не у дел осталась.

С тем, что у меня с онлайн общением ничего не вышло, я смирилась быстро — в конце концов, работая в туризме, я всегда легче прямой контакт с людьми находила.

А людей нам нужно было на свою сторону привлечь как можно больше.

Причем, людей активных, находчивых и не боящихся риска.

А значит, подошло самое время моей фирме развивать нестандартные туристические направления.

Первыми в моем списке оказались, разумеется, Татьянины французы.

Во-первых, у них там и горы с труднопроходимыми склонами, и побережье океана, еще не зализанное до лакированной цивилизованности, и пещеры с озерами имеются — найдутся маршруты на любой вкус любителей острых ощущений.

Во-вторых, зная местную специфику, они с результативной рекламой помочь смогут.

И в-третьих, их ангелы уже давно в открытом контакте со своими людьми — наверняка откликнутся на идею их защиты от своей небесной братии.

Вот с этим пунктом я ошиблась.

В последний раз я была у них уже давно, и перемены мне просто в глаза бросились.

Справедливости ради, Франсуа уже был хорошо в возрасте — он даже от дел около года назад отошел — и сильно сдал.

Анабель была все также полна сил и уверенности в них. Она все также излучала невозмутимую жизнерадостность и ровную приветливость, но уже полностью сконцентрировалась на здоровье Франсуа.

Причем, в ее постоянных расспросах о его давлении, пульсе, приступах головокружения и одышке — так же, как и в его ответах — мне почудилась не тревога, а … надежда.

— Мы в курсе, — слегка поморщившись, кивнула она мне. — И уверяю тебя, пока это не более, чем слухи.

— Да какие слухи?! — возмутилась я. — Мне Стас собственной персоной эту информацию подтвердил!

— А как она к нему попала? — вежливо вскинула она брови.

— Какая разница? — даже слегка растерялась я. — Ему по долгу службы положено всякие подлости раскапывать …

— На земле, — с нажимом уточнила она. — У нас же правонарушениями занимается иная служба.

— А если эту службу в долю взяли? — прищурилась я. — Наслышана я о них.

— Ты наслышана о них от тех, — небрежно повела она в сторону рукой, — у кого с ними дороги постоянно пересекаются — то ли по долгу службы, как ты совершенно справедливо выразилась, то ли из слабо понятного мне чувства противоречия.

Я открыла было рот, но тут же его и захлопнула — слова в защиту Анатолия прямо в горле застряли.

— Мы же узнали об этом так называемом заговоре, — тонко усмехнулась она моей безмолвной реакции, — от нашего руководства. С которым Стас уже пытался вступить в контакт. Дав несколько раз понять, что источником этих слухов являются темные.

А вот это не предвзятость?!

Глава 13.1

— Ну и что? — Ответ на выпад в сторону Макса вырвался на волю без каких-либо препятствий. — Даже если они просто уесть ваших хотели, компромат на них обнародовав — главное, что он и до нас дошел! Мы теперь уже тоже знаем, что против нас затевается — значит, нужно действовать.

— Темные всегда славились непревзойденным умением, — размеренно произнесла она самым менторским, самым хранительским тоном, словно с отпетым недоумком беседуя, — вызывать сомнения и раздоры. И отнюдь не только и не столько на земле. А в этом случае я бы не удивилась, узнав, что они метят сразу в двух зайцев: с одной стороны, внести раскол в наши ряды, а с другой — довольно серьезно пошатнуть веру в нас людей.

— Веру?! — снова поперхнулась я. — А если эти слухи все же правдой окажутся, что же нас, доверчивых, ждет? Утешение крепостью этой веры до самой последней минуты? Чтобы она нас стреножила, пока нас давить будут? Может, еще и головой повертеть — щеки, одну за другой, подставляя под подгоняющие оплеухи?

— Слово «если» мне кажется вполне уместным, — добавила она к назидательному тону выражение вселенского терпения на лице. — Но даже при таком — крайне маловероятном, с моей точки зрения — повороте событий речь может идти только о превышении полномочий отдельными представителями нашего сообщества. И только в нем их действиям может быть дана правомерная оценка и по ее результатам приняты соответствующие меры.

Я глянула на Франсуа — он взирал на Анабель с видом только что найденного на морозе, но уже отогретого и накормленного щенка. С бесконечной преданностью во взгляде — и с тревогой, что она окажется невостребованной.

— На самом деле, — потянувшись, успокаивающе похлопала его по руке Анабель, — мы с Франсуа обсуждали все возможные варианты развития событий. И пришли в единодушному выводу, что любые действия на земле совершенно бесперспективны — для этого достаточно вспомнить, чем закончились все демарши Анатолия.

А она, оказывается, неплохо меня изучила: одно только упоминание об этой квинтэссенции небесного самомнения — и любое возражение у меня поперек горла становится.

— Ты, по всей вероятности, со мной не согласишься, — снова