на ваше усмотрение. Кора и Кузьмич,– по желанию, меня устроят и имена.

– Отлично провел организационное вступление. Все, остальное не для посторонних ушей. Бери своих, двигайте к мосту, занимайте очередь.

– Что за очередь?

– Ваша группа не единственная же! Плюс одиночки.

– Выдвигаемся, мальчики и девочки, господа и товарищи!

Отослав основную группу вперед я приотстал, знаками попросив Кору составить компанию. Минут пять мы прошагали молча.

– Пробуешь подобрать слова?– первой заговорила разведчица.

– Да,– чистосердечно признался я.– Расскажешь о себе?

– Это ни к чему,– равнодушно откликнулась Кора.

– То есть это не мое дело, хочешь сказать?

– Именно,– компактный ледоруб, умело притороченный к бедру женщины, хищно поблескивал острием на солнце. Или это был альпеншток? Занятный атрибут у разведчицы. Никак альпинизмом бредила в юности, да так и не сподобилась в горы рвануть.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему ты подала заявку в отряд?

– Это была часть сделки.

– С кем?– изумился я такому повороту.

– Тебя не касается.

– Послушай, меня бы это не касалось, если бы ты не вступила в отряд!

– Я с вами ненадолго. Как только пересечем пространственную грань, я покину отряд.

Час от часу не легче. Не успев организоваться, команда уже начинает разваливаться. Истеричная Ольга-Тома, непримиримо-категоричная Кора, любитель прибухнуть Кузьмич. А дальше что? Или кто?

– Это Михалыч!– озвучил я вслух еще шагов чрез сорок. Озвучил, не особо заботясь о последствиях.

– Ты не безнадежен!– улыбка из-за шрама на лице делала гримасу слегка сюрреалистичной. Если не сказать жутковатой.

– А в ответ он обещал позаботиться о ребенке. Так?– не иначе, это прорезались те самые плюс пятнадцать процентов в понимании, идущие бонусом для лидера группы. Как ни прискорбно признать,но я вряд ли бы самостоятельно дотумкал.

Улыбка Коры моментально сошла на нет. Она ускорила шаг и догнала группу, обрывая диалог. Прекрасно, просто прекрасно. Харизмааааа, где ты?

По пути я успел перекинуться несколькими фразами с каждым участником своей мини-армии, прибегая к уже испробованной нехитрой тактике. Результаты пока что не впечатляли.

У ступеней, ведущих на мост меня ждал неприятный сюрприз. Даже два.

Во-первых ненавистные морды Кожи и Афанасия. Они обросли сторонниками, коих я не преминул окинуть вооруженным взглядом. Сердце сжалось в тоске по Пашке. Право, лучше бы он рассматривал сейчас этих голубчиков! Среди них затесался, к слову и рыжий громила, присвоивший мне порядковый номер. Николай Трофимов, астролог. Чииигоо? Астролог? Да с такими кулачищами быков на скотобойне глушить! Тезка Кожи, к слову. Нерон, невзрачный сутулящийся русый коротышка, программист. И что-то еще написано возле ника, растушеванное белесым облачком. Наверное, важное, но пока недоступное моему осознанию. Обратил внимание, что очки скупее отображают информацию о посторонних людях, не входящих в группу. Кто еще? Тамара, биолог. Надо же, какой высококультурный контингент собрали вокруг себя убийца и маньяк! И кроме того, царственный триумвират какой-то! Николай второй, император Нерон, царица Тамара! Еще троих не рассмотрел, но кажется мелькнула табличка «Лайма, воин».

Рядом можно было выделить еще две группы человек по семь-восемь. Лидера было определить легче легкого, не прибегая к системной оптике. У каждого имелся ноут, надежно укрытый в сумке. Предводителем высоколобых и злыдней, выступал, вопреки ожиданиям, вовсе не Афоня. А хлипковатый, с обильными залысинами, Нерон.

Еще у моста толпилось с дюжину одиночек. Самый яркий представитель которых и был вторым неприятным сюрпризом. Виссарион! И с ним вполне себе цивилизованно вел обстоятельную беседу шаман. По всему было видно, что убалтывает хитрый Афанасий продвинутого, и, судя по вместительному, в полный рост, каркасному туристическому рюкзаку у ног, сказочно богатого по местным меркам исполнителя популярных песен, а по совместительству душегуба-практика, на взаимовыгодной союз.

Через четверть часа подоспел и Михалыч в компании с хмурым Федором, Розой и двумя молодыми парнями лет двадцати. Вот и весь его отряд. То ли лимит исчерпал, то ли специально назло старосте. Я еще раз на скорую руку прикинул количество покидающих Приречный. По любому получалось, что менее чем полсотни душ. Значит, завтра арбы, запряженные ослами, доставят к урезу воды семь с лишним десятков тел. Меня аж передернуло.

Вода в каньоне прибывала на глазах. Михалыч вышел вперед и повел нас за собой. Один пролет моста, другой... Он остановился, высоко подняв над головой руку с зажатой в ней трехмерной фигурой. Балки моста вдруг пришли в движение, одновременно перемещаясь, разворачиваясь вокруг осей, искривляясь, меняя линейные размеры и углы сочленений, образуя сложные стереометрические структуры.

– Бум!

Хлопок! И у меня потемнело в глазах.

Пришел в себя я в центре исполинского зала. В глазах еще несколько секунд таяли отображения непрерывно трансформирующихся конструкций моста. Так бывает, когда внезапно гаснет кинескоп телевизора, до того транслировавший яркую, контрастную картинку. Если даже зажмурить глаза, то мозг все равно еще пару мгновений будет отображать образ,запечатленный сетчаткой. Но вот в данном-то случае транслировали, пожалуй, не картинку, а нас! Все, кто был на мосту разом перенеслись сюда, в зал с тремя монолитными бетонными стенами, потолком и полом. Четвертую стену занимало длинное, хоть и не очень высокое, панорамное окно. За толстым стеклом разрезал пространство прямой, как стрела, каньон. Вдалеке виднелся мост, надо полагать именно тот, на котором мы все и находились еще минуту назад. И, непосредственно за окном, обрушивались вниз потоки воды. Пол вибрировал и содрогался под ногами, будто в недрах ворочалось, пробуждаясь, древнее чудовище.

– Под нами машинный зал электростанции,– буднично пояснил староста.– Слышите гул? Турбины генераторов набирают мощность.

– Эффектно, конечно, мы прыгнули. А нельзя было сюда просто ногами дойти?

– Можно. Но установке пространственного перемещения нужен толчок, чтобы инициировать вибрации.

Я недоумевающе уставился на Михалыча.

– Представь, что оркестр начнет играть только после условного сигнала определенной частоты. Чтобы у слушателей уши не заложило, используют совсем незначительную по мощности настроечную вибрацию. Типа подбрасывают монету так, чтоб она упала плашмя на барабан. Ясно?

– Да.

– Так вот монета – это мы!

– А оркестр скоро грянет?

– Не волнуйся, скоро! Только трубы продует, и даст жару!

Когда я представил в какой «жар» может вылиться вся эта мощь, меня пробрал арктический холод.

– Бах!– энергичный хлопок в ладоши, призванный привлечь внимание собравшихся, застал меня врасплох.

– Внимание руководителей групп! Достаем ноутбуки, располагаем их на столах. Краткий ликбез по оборудованию.

Я заметил, как при этих словах скривился Нерон. Но противопоставлять себя остальным не стал, тоже расчехлил ноут. Та уверенность,