кожу, и потом там остаются красные, привлекающими внимание кружочки.

— Ах, дорогая моя, — раздалось звяканье и бульканье.

Ага, понятно.

Судя по всему, схватил лорд Эванс стоящий на столе у старшей стеклянный графин и налил водички в стакан. Вот это он зря.

Графин стоял там для придания солидности, а вода в нем, боюсь, была уже не так свежа.

Но лорд, похоже, этого даже не заметил. Волнуется? С чего бы это?

— Так вот, дорогая моя, — закашлялся лорд и продолжил. — да тоже с ними случилось, что и с прошлыми. А последняя девица попалась просто неумеха, но красотка, тут ничего не скажешь. Одни… эээ … глаза чего стоили, — и он огорченно вздохнул.

— Лорд Эванс, — голос старшей посуровел, — прошу без лишних подробностей.

— Прощу прощения, дорогая леди Маралья. Я это к тому, что брату моему с няньками не везет, — признался куда как более тихим голосом лорд Эванс.

— Видите ли, и детки ведь у него, племянники мои, очень своеобразные. Близнецы, Катика и Колин. Им ведь всего по пять лет, а такие сорвиголовы, что слов нет!

От расстройства лорд Эванс стукнул кулаком по столу. График подпрыгнул, стакан звякнул. Леди Маралья грозно фыркнула:

— Все дети такие, дорогой мой! Так что с няньками там у него не сложилось?

Раздался тяжелый вздох:

— Одна сбежала через неделю. Другая продержалась месяц. Третья… Вот как раз эта, с … глазами, продержалась две недели.

— А брату некогда заниматься детьми, вы же понимаете.

Теперь тяжело вздохнула леди Маралья. И я понимала, почему. Старшая явно осуждала что самого лорда Эванса, что генерала. Не найти времени для своего ребенка, по ее глубокому убеждению, было непростительно.

И уж если берешь себе персонал такого рода, то только профессиональный.

А, судя по всему, генерал Лайат взял и обошел своим вниманием наш пансион.

— Я все понимаю, дорогой мой, — веско сказала она и кресло заскрипело. Встала, значит, старшая. И волнуется, ага.

— Но почему он, герой нации, можно сказать, не обратился сразу в наш пансион? — голос леди Маральи нарастал. За свой пансион она стояла горой.

— Вот вы же нас курируете, лорд Эванс! А родному брату почему не посоветовали? — тут ее голос упал до шепота.

— Видите ли, — промямлил лорд Эванс, не ожидающий, видно, такого наезда.

Это он зря.

Наша старшая на многое способна. Да я уверена, что и сам красавчик генерал Лайат вздрогнул бы от ее тона. Это вам не нежить крошить направо-налево. Тут леди Маралья в своем праве, между прочим.

— Ладно, не оправдывайтесь, голубчик. Я и так все поняла. Ваши пассии, небось, няньки эти были? — со вздохом сказала старшая.

— Эмм… — промямлил опять лорд Эванс.

Ну вот!

Я так и думала. Кто же еще? Подсунул на тепленькое местечко к брату непрофессионалок. А результат?

Вот он — плачевный!

С детками работать это вам не юбкой крутить перед хозяйским носом.

— Да и, — вдруг серьезно сказал мужчина. — После смерти жены Лайат почти не бывает в поместье. Я вам больше скажу, леди Маралья. Только между нами.

Кресло опять скрипнуло. Значит, старшая с размаху в него села. Она у нас дама габаритная, не всякой мебели дано устоять и принять ее в свои объятья.

— Думаю, что он до сих пор не может себе простить ее смерти.

Мое ухо уже наполовину поместилось в стакан. Ну, ну что же с ней случилось?!

Наступило недолгое молчание.

— Да, печальная история, — опять повторила леди Маралья то, что я уже и так знала.

— Так, значит, вы думаете, что наша Сандра справится с детьми генерала? — вдруг спросила старшая.

— Думаю, вполне, — хмыкнул лорд Эванс. — Она ведь у вас на самом деле такая чертовка! Если она не сможет, то уж и не знаю, где еще искать няньку.

— Я ведь, дорогая моя леди Маралья, — опять сладко затянул лорд Эванс, — как понял, что тут нужен подход профессионала, так сразу к вам.

Леди Маралья польщенно хмыкнула. Любит она у нас лесть, чего уж там. Но пансион у нас и правда один из лучших в герцогстве. Под патронажем самой герцогини Налонской, между прочим.

— Я поговорю с Сандрой, — задумчиво сказала старшая, а я чуть не села у стены.

Поговорит?

Это как же…

Я всегда была уверена, что выпускницы получали вакансии без всяких там предварительных разговоров.

О чем тут говорить-то?

Каждая из нас была рада получить хоть какое-то место. Ведь все мы бесприданницы и почти все сироты.

А тут такая шикарная вакансия! Да и сам генерал Лайат… Конечно, сам-то он мне совсем и не интересен, но ведь там открываются такие возможности!

Ведь рекомендация от героя нации многого стоят.

И она мне очень даже пригодится для осуществления давно задуманного.

Неужели Маралья думает, что я испугаюсь лорда Эванса и непослушных деток генерала?

Еще чего!

Глава 3

Я быстро спрятала стакан и поспешила прочь от кабинета. Судя по всему, разговор у них уже закончен. И ничего уж там такого не было сказано, чтобы не годилось для моих ушей. Даже не понятно, зачем старшая попросила меня удалиться. Да я бы сразу ей сказала, что согласна! Я замедлила шаг. А может, взять и вернуться? Ну, типа, я просто прогуливаюсь тут. Что мне в комнате делать?

На самом деле это выражение “иди в свою комнату” означало просто — выйдите, леди Сандра. Правда, в нашем пансионе эту приставку перед именем обычно не употребляли. Может быть, потому, что всем нам предстояло работать нянями. А няня, которая леди… Ну, как-то не очень звучит, наверное.

Я прищурилась, поправила волосы и пошла чинным шагом назад, опустив глаза долу. Хорошо, что навстречу никто из подруг не попал. Наверняка бы хихикнули и разрушили тщательно спланированный образ. Хотя… Выходит, мне не удалось лорда Эванса провести. А я ведь так старалась. Но этот ловелас, получается, раскусил меня, и давно. Ну что же. Одно радует. Он явно не имеет на меня те виды, которых я боялась. Постельная игрушка стареющего ловеласа — это совершенно не мое. А ведь не дурак лорд Эванс. Совсем не дурак. И очень наблюдательный, раз назвал меня “чертовкой”.

Я остановилась у окна, якобы в глубокой задумчивости. Погода за окном стояла мерзкая. Лил мелкий противный дождик. Окно запотело и толком ничего не было видно. Да и смотреть там особо не на что. Хоть наш пансион был под протекцией герцогини Налонской, финансов выделялось “совершенно недостаточно”, как в раздражении иной раз говорила старшая. Вокруг здания был совсем