Радостно зарычав, он набросился на человека. Острие клинка мужчина отбил прикладом. Сиверу противостоял сильный боец, настоящий воин из числа крестианцев. Он был крупнее и с лёгкостью отбился от первых выпадов. Отвечая на новый удар, хозяин дома разбил лицо Сиверу. Зубы во рту зашатались, но боль не пронзила, зелье прекрасно справилось с ней, но вот крови в глотку хлынуло много. Звериный Дух ощутил приток свежей силы и яростно взвыл. Он заставил охотника быть втройне сильнее, четырежды осторожнее и впятеро быстрее.

Достойная схватка: мужчина стоял на защите своего рода. Такого противника можно уважать за отвагу, но сначала Сивер его убьёт. Стая остановилась на входе, предпочитая не вмешиваться и оставить вожаку его схватку.

Увернувшись от удара увесистого кулака, Сивер полоснул ножом под рубаху крестианцу. Враг охнул, на одежде проступили кровавые пятна. Тут же из соседней комнаты резанул испуганный девичий крик.

– Папка!

Нет времени отвлекаться. Ещё удар! На этот раз Сивер бил прямиком в плечо крестианцу. Болезненный рык человека и попытка немедля ответить. Ружьё давно отброшено, он дрался руками, стараясь перехватить запястье охотника. Кисть Сивера оказалась зажата в медвежьей хватке мужчины, но лишь на секунду. Удар по свежей ране заставил его отступить и зашататься. Сивер не упустил возможности и вонзил нож крестианцу под бороду. Кровь густо хлынула на пол. Хозяин дома перехватил горло руками и медленно повалился. Сивер остался стоять победителем.

Тяжело дыша, он смахнул пот с бровей, но лишь размазал по лицу кровь.

Из горницы на него с ужасом смотрела девчонка, Зим десяти отроду. В колыбели возле печи кричал испуганный шумом младенец. Сивер ухмыльнулся: ведунья хорошо просчитала, куда их отправить. Он не тронул девчонку и прошёл мимо, но его товарищи ворвались следом и даже не дали ей закричать в полный голос.

Сивер добрался до укрытой тёплыми одеялами колыбели и с интересом заглянул внутрь. Ребёнку было всего около месяца, может два – он не разбирался в подобных вещах, он охотник, а не какая-то веста.

Снаружи раздался собачий лай и тут же смешался с испуганным визгом. Люди услышали выстрелы и выгнали на улицу псов, к залитому кровью дому. Сами оседлыши не рискнули сунуться в бой, но и псы не рвались в драку с тенями на лютом морозе.

Сивер закутал ребёнка в тряпьё из колыбели и выскочил с ним из дома. Подстреленный охотник в сенях чудом выжил. Он глупо скалился и не ощущал боли из-за выпитого Снежного Жара.

– Уходим! – толкнул его Сивер. Охотник пошатнулся, как пьяный, но побежал. Собаки не рискнули напасть. Псы жалобно скулили на холоде, пятились от подземников и поджимали хвосты. Сивер выбежал на улицу и остановился.

– Ты, возьми его! И не смей потерять! – протянул он ребенка другому охотнику. Тот на бегу подхватил свёрток с младенцем. У Сивера же остались в общине ещё одно дело. Он достал из-за пояса нож, украшенный оберегом из двух волчьих клыков. Нужно наведаться к ещё одному теплу.

************

– Упокой Господи души усопших раб Твоих, – прошептал Данила и опустил веки убитой девочки. Воевода Леонид поглядел, как его ратник прощался с умершими, и отвернулся. Он бродил по выстывающему теплу и всюду видел следы недостойной человека жестокости. Нападавшие и не имели права называться людьми, никого прошлой ночью не пощадили, даже младенца забрали из колыбели – наверняка, чтобы погубить ещё одну безгрешную душу. Воевода Леонид снова перекрестился. Давно ему не приходилось видеть столько пролитой крови и никогда прежде на христианскую общину не совершали набегов.

– Всех перерезали, сволочи проклятые!

– Это Навь – больше некому.

Ратники перешёптывались между собой, их глаза сверкали от злости, руки крепче сжимали оружие. Как смогла Навь пролезть в Монастырь посреди холодов? Почему Волки не грелась в подземье, где обычно дожидались весны? Слишком рано для них вылезать на поверхность. Значит нашлась причина.

– Сергей вместе с Китежской ратью под стенами Тавриты стоит. Найдите, кого отправить к нему, передайте, что семью Настоятеля вырезали и что сам глава нашей общины погиб, – приказал Леонид. – Пусть возвращается. Проклятый род начал лить христианскую кровь.

*************

Громкий стук разбудил Веру ночью. Она торопливо зажгла свечу и прислушалась. Никто больше в тишине не стучался. Может звук лишь приснился?

Она с трудом встала с постели, большой живот мешал двигаться. Вздыхая и останавливаясь, чтобы передохнуть, она оделась теплее. Вера собиралась тихонько, стараясь не разбудить спавшего на печи маленького Егорку. Дом за ночь выстыл и надо снова подтапливать. Надеяться в этом она могла лишь на соседей. В светлое время суток можно пройти по морозу и принести дрова, воду, уголь. Сергей воевал вместе с Китежской ратью на западе. Он спешил завершить поход до весны, потому что опасался Навьих набегов. Подземники обязательно выйдут из нор вместе с оттепелью, когда начнёт сходить снег.

Вера старалась не думать о страшном, ей нельзя волноваться. Зимой, в кольце Монастырских стен, бояться всё равно нечего. Мороз и стужа лучше любых дверей и запоров не дают никому высунуть носа из дома, так что ночной стук и вправду мог оказаться лишь отголоском ускользавшего сна.

Вера осторожно приоткрыла дверь в сени, выглянула и поёжилась. Даже накинутая поверх плеч тяжёлая шуба не спасала от холода. Ей совсем не хотелось выходить из тепла, но наружная дверь показалась ей ненадёжной. Приподняв свечу, она прошла по сеням, чтобы проверить засовы. Услышанный звук так и стоял в ушах: кто-то точно ударил ей в двери.

Наконец, решившись, она отомкнула запоры и слегка приоткрыла выход на улицу. Диким зверем холод ворвался в сени. Вера поплотнее закуталась в шубу и осторожно вышла