– Посмотрим, что из этого выйдет, – проговорил Мейсон.

После отъезда Ньюелла он направился было к своей машине, новнезапно остановился.

– Интересно, не оставила ли эта женщина чего-нибудь в своеймашине, а, Делла? У нее могли быть личные вещи, о которых она забыла во всейэтой суете. Стоит посмотреть на всякий случай. Зачем оставлять ее вещи вмашине?

Солнце к этому времени уже раскалило ничем не затененныйметалл кузова. До него было почти невозможно дотронуться рукой. Дверца оставаласьоткрытой, и Мейсон заглянул внутрь. Обивка была обтрепанной и оборванной. Навсем лежал отпечаток унылой старости. Не было и признаков каких-либо личныхвещей.

Мейсон поискал регистрационное удостоверение в перчаточномотделении. Там ничего не было.

– В таком случае, – сказал адвокат, – лучше заглянуть вбагажник, чтобы уж быть абсолютно уверенным.

Мейсон поднял крышку багажника и с некоторым удивлениемуставился на его содержимое.

– В чем дело? – спросила Делла.

– Здесь два прекрасных веера из страусовых перьев синициалами «Л.Ф.», – ответил он. – И это, кажется, все. Нет, подожди-каминутку. Еще пара белых балетных туфель. Багажник недавно оклеили свежимигазетами. Такое ощущение, что мы заглянули в гардероб танцовщицы с веерами.

– Но, честное слово, это так и есть! – воскликнула ДеллаСтрит. – Каким образом все это могло попасть в такую машину?

– Здесь недалеко, по-видимому, есть ночной клуб. Возможно,ее внучка там выступает. Газеты совсем свежие. Багажник оклеен совсем недавно.За какое они число, Делла?

– Это лос-анджелесские газеты, – сказала она. – Вчерашние.

– Пожалуй, стоит захватить веера с собой. Позднее позвоним вполицию и узнаем адрес этой женщины из доклада о дорожных происшествиях.Давай-ка выбираться из этого пекла, Делла. Я настолько обезвожен, что теперьмне только не хватает целлофанового пакета с надписью: «Сушеный суп».

На следующий день в конторе Делла Стрит напомнила ПерриМейсону о случае с автомобилем. Подавая ему пачку писем, она сказала:

– Что касается того происшествия с автомобилем, шеф. Вызвонили в полицию в Эль-Сентро вчера вечером. У них должна быть для васинформация.

– Соедини меня с ними, Делла, – попросил Мейсон. – Нельзядопустить, чтобы балерины бегали голыми.

Делла Стрит рассмеялась, набрала номер и кивнула Мейсону,когда абонент был на проводе.

Мейсон взял трубку:

– Алло! Говорит Перри Мейсон. Я оставил вчера записку, чтобымне позвонили в отношении автомобильной аварии. У меня есть кое-какие вещи измашины, которая вылетела с дороги. В ней была женщина со сломанной рукой. Выобещали найти ее адрес и позвонить.

– Да, так, – ответил мужской голос. – Я нашел записку насвоем столе, но не позвонил, потому что не получил еще доклада о происшествии.

– Никто ничего не сообщил?

– Нет.

– Странно. Это произошло в двух или трех милях от Калексико.

– У обочины дороги в этом месте обнаружена перевернутаямашина. Мы расследовали это дело и выяснили, что машина принадлежит некоемуРамону Кальесу, который живет в Калексико. Он говорит, что машину украли парудней назад.

– А он сообщил об этом в полицию?

– Нет, это нигде не зарегистрировано. Такое ощущение, что онне особенно в этом заинтересован. Мы представим счет за ремонт машины истоимость буксировки ее в гараж. Кажется, Кальес полагает, что с машиной нестоит возиться. Вы знаете, каковы эти люди, из них практически невозможноничего выколотить, когда они стремятся от этого увильнуть. Они ходят вокруг васкругами, и вы не в состоянии приблизиться ни на йоту к тому, что васинтересует. Разумеется, мы ничего не можем здесь поделать. Вы были свидетелем этойаварии?

– Я видел, как все случилось, – заверил Мейсон. – Большойлимузин зажал эту машину и вытолкнул ее с дороги, она потеряла управление. Зарулем этой рухляди сидела старуха. У нее, кстати, совсем плохо с английским. Ябы дал ей лет шестьдесят пять – семьдесят, волосы седые, лицо морщинистое.

– Об этих людях много не скажешь. Она говорила, как еезовут?

– Мария Гонзалес.

– Вы бы узнали ее, если бы встретили вновь?

– Непременно.

– Разумеется, – сказал человек на другом конце провода, –если мы найдем ее и вы сможете ее опознать, тогда Кальес, возможно, уже небудет твердить, что машину украли. Старуха, которая была за рулем, окажется егобабушкой, или его тетей Марией, или кем-то еще, и выяснится, что она взяламашину без спроса и что все это ерунда. Увидите, так все и будет. Но все равномы займемся этим.

– Я хотел бы вернуть кое-какие вещи, которые были вбагажнике, – сказал Мейсон.

– О’кей, мы вас проинформируем. А вы можете поместитьобъявление в местной газете.

Мейсон повесил трубку и обратился к Делле Стрит:

– Ты разбираешься в танцах с веерами, Делла?

– Вы хотите, чтобы я занялась этим?

– А почему бы и нет! – воскликнул Мейсон. – Судя по всему,нам оставили все необходимое для этого.

– Полиция ничего не узнала?

– Абсолютно. Машина, которая перевернулась, судя по всему,была украдена. Не представляю, кому понадобилось красть такую развалину.Позвони в редакцию газеты в Вэлли, Делла, и дай объявление в разделе «Пропажи».Составь его в самых общих выражениях, например: «Если танцовщица с веерами,потерявшая свои вещи, сообщит об этом по такому-то адресу, ей будет возвращеноее имущество». И попроси, чтобы они там в газете передали нам все отклики наобъявление. О’кей, давай теперь посмотрим, что там в почте.

В понедельник утром Мейсон упругим шагом вошел в контору,кинул шляпу в сторону вешалки, улыбнулся Делле Стрит и начал:

– Делла, приближается время осенних отпусков, выездов наохоту, походов в горы, привалов под звездами, когда тебя окружают силуэты сосенна фоне звездного неба. Просыпаешься ранним утром, еще только забрезжилрассвет, воздух напоен свежестью, ковбои собирают хворост для костра. Ещеминута – и на деревьях появятся отсветы пламени, услышишь потрескивание горящихполеньев, а затем ноздри защекочет запах кофе и…

– И вскоре после этого, – резко перебила Делла Стрит, –приходится спуститься на землю и заняться кучей писем, на которые надоответить.

– Делла, только не говори, что собираешься сейчас взвалитьна мои беззащитные плечи все эти дела. Я ненавижу письма.