результату. К счастью, это внутреннее расследование, и пытки в таких случаях не применяются, но, как говорится, всему свой черед.

— Давай начнем с самого начала, — голос седого старика с колючими злыми глазами возвращает меня в реальность — расскажи нам про тот день, когда вы вышли к пещере.

Прежде чем начать в сотый раз пересказывать события того дня, я непроизвольно бросаю взгляд на стоящего у стены магистра аль Бинаи. Не то, чтобы я ищу у него поддержки, нет. Просто этот человек единственный, кто относится ко мне беспристрастно и, действительно, пытается во всем разобраться. Жаль, только я не могу ему в этом помочь!

Словно почувствовав мое настроение, где-то внутри меня вскинулся Гор.

— Мы же договорились! Ты мне обещал! Ни единым словом, слышишь меня, ни единым! Ты даже не упоминаешь, что видел лицо того человека в черном!

«Да почему же! — Безмолвно вскрикиваю в ответ. — Ты каждый раз заставляешь меня лгать и изворачиваться, но не говоришь почему!»

Мое второе «я» булькнуло что-то невразумительное, но в конце концов жестко отрезало:

— Да что я с тобой вожусь как с писаной торбой! Делай что хочешь, но только потом на меня не обижайся!

Демон раздраженно затих, а я начинаю рассказывать комиссии про тот день, про бой с вампирами, схватку в Сумраке, в общем про все, за исключением последних событий, когда Тули затащил меня в расщелину.

Все двенадцать членов комиссии, включая игемона, слушают меня со скучающим видом. Они слышали эту историю уже много-много раз и, наверное, также как и я, не понимают зачем им надо делать это снова. Не унимается только один из них, а именно тот старик с колючим взглядом — Шарк бен Галем — комиссар Священной комиссии по противодействию проникновениям Тьмы.

— Так как же ты выжил? Почему химеры не развеяли тебя в Сумраке? — Злые глазки комиссара буравят меня. — Говоришь, паладина Талса они попросту размазали в пыль?!

— Так и есть, Ваша честь! — Придерживаюсь выбранной роли полного кретина. — Так это, ведь, я же того. Ну как бы вышел в реальность.

Рот комиссара уже было открылся для следующего каверзного вопроса, но неожиданно пробежавший через весь зал секретарь отвлек его. Вид служки был настолько взволнован, что все сидящие за столом, не удержавшись, проследили за ним взглядом, пока тот не склонился к самому уху игемона.

Слежу за лицом игемона, но ответа на вопрос, что происходит, не получаю. Этот человек, словно выточенный из камня, за все время расследования не позволил себе ни одной эмоции. Вот и сейчас, выслушав секретаря, он произнес, ничуть не изменившись в лице.

— Зови! Не заставляй высоких гостей ждать! — Затем, уже повернувшись к сидящим за столом, он добавил: — Братья, на нашем заседании пожелали присутствовать гранды Ситх аль Ашанги и Акбар аль Аршан.

Имена показались мне уж больно знакомыми, и я было напрягся, пытаясь вспомнить, но тут отворились парадные двери, и я чуть не вскрикнул. За спинами сопровождающих послушников я увидел того, чье лицо вряд ли когда-нибудь забуду. Оно до сих пор стоит у меня перед глазами: злые прищуренные глаза и бескровные губы, целующие отрубленные головы.

«Это он!» — Захотелось заорать мне во весь голос, но у меня словно язык отнялся, а в голове вновь появился Гор.

Заткнись и даже не смотри на него! Он здесь только затем, чтобы узнать, насколько много ты знаешь. Запомни! Ты ничего не видел: ни лица, ни походки, ни роста. Ничего! Дашь ему хоть малейший повод усомниться в твоих словах и отсюда уже не выйдешь. Никогда! И я с тобой, к сожалению!

После такой встряски, моя тяга к откровенности в момент остыла. Язык тоже отпустило, и я, с неудовольствием, догадался, что это работа Гора.

«Как бы там ни было, — решил я не обижаться, — он прав. Моя жизнь в моем молчании! Если я ничего не видел, то и убивать меня не стоит!»

Едва я успокоился, как за грандом Ашанги вошел гранд Акбар аль Аршан, и я чуть не застонал. «Да что ж такое-то! Сегодня что, встреча со всеми, кому я когда либо наступил на мозоль?!»

Его лицо я тоже отлично помню, как и ситуацию, при которой произошла наша встреча. Тогда она закончилась не в его пользу, и сейчас у него отличный шанс поквитаться.

Стою и изо всех сил стараюсь держать на лице невозмутимую маску. В голове ничего путного, кроме одного: «Надо придерживаться выбранной тактики. Ничего не помню, ничего не видел! В общем, косить под дурака, в надежде, что с идиота спрашивать не станут».

Гранды степенно прошествовали к местам для почетных гостей и так же степенно опустили свои задницы в обитые бархатом кресла. Никто из них даже бровью не повел в мою сторону и никак не показал, что с удовольствием оторвал бы мне башку прямо здесь, в зале Священной комиссии.

Убедившись, что высокие гости заняли свои места, игемон аль Хаши дал знак, что можно продолжить допрос. Прежде чем начать, Шарк бен Галем обвел взглядом своих оживившихся коллег, призывая к тишине, но возбужденный шепот не стих, пока ладонь игемона не хлопнула по столу.

В наступившей тишине комиссар по противодействию Тьме вновь взялся за меня:

— Итак, ты вышел в реальность. Что произошло потом?

— Так это… Ничего, как бы! — Надеваю на лицо растерянное выражение. — Только вышел и… Ну это, задом же шел! Не видел! Там расщелина в скале. Упал я в общем! Башкой тюк, и темнота! Когда выбрался, уж вечер. Кругом трупы и кострище тлеет. Вонища! Я, честно сказать, струхнул и бежать оттеля скорей. Признаю, есть моя вина! Не похоронил своих как положено, но уж больно жутко там было. Дык, еще камень кругом, как в одиночку то. Извиняйте уж, господа хорошие!

Опустив глаза, стараюсь ни на кого не смотреть и чувствую на себе пронизывающие взгляды. И в каждом, одно и то же сомнение — врет или нет?!

— Значит, — скрипит голос комиссара, — ты по-прежнему настаиваешь на том, что не видел того, кто убил паладина Талса и жреца храма Преосвященных Хранителей.

— Да! То есть, нет! — Киваю и тут же мотаю головой. — Не видел!

Вылупив глаза, преданно смотрю прямо в лицо комиссару, а в душе, в который уже раз, поражаюсь: «Он всякий раз спрашивает только про паладина и жреца, как будто других людей там не существовало. А ведь там еще десяток носильщиков погибло, не считая нас, зелотов! Эти его не интересуют!»

Глядя на меня,