должность генерального директора, но еще он хотел сохранить семейную атмосферу в компании.

Анника, еще будучи подростком, не была впечатлена его вмешательством в дела ее семьи, но отец даже не дал ей права голоса. И со временем даже Анника смогла неохотно признать, что при Раньери «Шулер корпорейшн» расцвела. С тех пор как он приступил к своим обязанностям, он приносил большую прибыль с каждым последующим годом, сбавлять обороты он не собирался и по-прежнему придерживался основных ценностей, в которые так сильно верил ее отец.

Анника поддерживала стремления своего отца на протяжении многих лет после смерти ее матери, а также сопровождала его на каждом нью-йоркском светском мероприятии, где было видно влияние Раньери на манхэттенскую публику. На самом деле она изучила его сполна. Он был красив, и отрицать это было бессмысленно, но в Нью-Йорке полно красивых мужчин. Много исключительных мужчин. Раньери был другим, потому что у него было преимущество. Что-то было в чертах его лица и образе. Темные волосы, подстриженные коротко, как будто он хотел, чтобы его взгляд доминировал над публикой, как только заходил в помещение.

Раньери точно знал о своих преимуществах и безжалостно пытался ими воспользоваться. Его носа с горбинкой и чувственных губ было предостаточно, чтобы заставить любую женщину трепетать. Он мог то серьезно нахмуриться, то язвительно взглянуть на оппонента, но улыбался редко. Раньери также не утруждал себя светскими беседами. И все же иногда он мог быть очаровательным. В своей напряженной вежливой манере, сосредоточив внимание на неосторожном человеке перед ним и заставляя нервничать.

Эти пять лет были крайне тяжелыми. Автомобильная авария ее отца той зимой застала всех врасплох, и больше всего Аннику и Раньери. Сначала все думали, что Беннет Шулер быстро придет в норму. Он руководил организациями с больничной койки, и все следовали за ним, даже не предполагая, что через неделю после аварии он впадет в кому. В итоге он был на грани жизни и смерти на протяжении нескольких лет.

Анника была уверена, что опека, на которой настаивал ее отец, закончится с его смертью и что Раньери исчезнет из ее жизни. Благо что на момент аварии отца девушка уже закончила колледж. Она была не так молода, и не было нужды подчиняться Раньери. Он всего лишь мог контролировать все финансы, а также он взял на себя ответственность руководить музеем, хотя она явно была против этого.

На протяжении многих лет Анника пыталась доказать, что Раньери не знал об истинных пожеланиях ее отца касательно музея. Но он лишь отнекивался, что сама девушка не знала их. Она была уверена: как только завещание будет озвучено, сумеет отделаться от этого мужчины.

Раньери оглядел комнату.

— Оставьте нас, пожалуйста, — только и сказал он.

Его голос был глубоким с небольшим акцентом. Вся команда юристов покинула комнату еще до того, как Анника успела обдумать сказанное, и затем они остались наедине. Тогда Раньери посмотрел на нее. Это был взгляд, который она часто замечала. Будто он не мог до конца поверить, что существо, которое видел перед собой, действительно было дочерью Беннета Шулера, известного во всем мире своей деловой хваткой и светской грацией. У Анники же не было ни того ни другого. Девушка прекрасно знала об этом, потому что он сам как-то заявил подобное, и она могла заметить, что он планировал добить ее сегодня до конца. Просто потрясающе!

— Ты выглядишь ужасно, — мрачно сказал Раньери ей и, конечно же, был прав. — Значит, таким образом ты решила почтить память своего отца?

— Мой отец любил меня. — Часто Анника пыталась казаться такой же свирепой, как и он, но едва ли ей удалось достичь своей цели. Девушка была слишком беззаботной и веселой. — Он никогда не пытался заставить меня следовать нереалистичным стандартам.

— А ты считаешь стандарты нереалистичными? По пути в этот конференц-зал я встретил множество женщин, и все они, по-видимому, умеют расчесывать свои волосы.

Анника снова взглянула на свое отражение и смогла лишь грустно рассмеяться.

— Я расчесала волосы. Но у меня не было времени, чтобы поправить прическу после того, как я проделала такой путь. У меня возникли некоторые проблемы с туфлями, из-за чего я, собственно, и опоздала. Я просто переживала за твое состояние, ведь, если бы серьезно опоздала, у тебя бы точно случилась аневризма. Так что да, я виню именно тебя в этих неудачах.

— И все же ты сильно опоздала.

Анника махнула рукой:

— Пять минут не в счет.

— Вообще-то десять.

— Мне пришлось долго ждать лифта в этом здании. И в любом случае я не думаю, что проблема в моих волосах.

Их ожидало много проблем, но в тот момент Анника решила сосредоточиться на основных. У Раньери существовала очевидная неприязнь к девушке.

Познакомилась с ним она, когда ей было шестнадцать лет. Конечно же, она обращала внимание, каким очаровательным он был к окружающим, кроме нее. Но какой же неловкой она была. Когда была моложе, она думала, что ей все кажется.

Что надеть, как следует себя вести, чтобы люди думали, что ты старше лет так на десять. Мать помогла бы ей, девушка была в этом уверена, но ее не стало, когда Анника была совсем маленькой. Девушка ее толком не помнила и знала о ней лишь от других людей, у кого действительно были какие-то воспоминания. Так что считай успехом тот факт, что сегодня Анника хотя бы платье правильно надела.

Раньери же смотрел на нее так, словно она была провинившимся подростком. Для него она представляла торнадо, который мог снести фундамент любого здания, если за девушкой не станут пристально следить. По мере того как она становилась старше, его неприязнь только росла. Мужчина не раз давал ей понять, что она опозорила фамилию Шулер. Его аргументы были девушке знакомы. Она прекрасно понимала, что Раньери и ее отец занимались как раз созданием этого имени, в то время как Анника сеяла хаос и смущение, куда бы она ни пошла. Она всегда была слишком неопрятной, слишком неподобающе одетой, слишком легкомысленной, слишком неуклюжей. Анника же видела в этом некий шарм, в отличие от Раньери, который всегда критиковал.

На самом деле она не привыкла к тому, что людям может не нравиться. Может быть, люди, с которыми ей приходилось встречаться, и не любили ее, но уж точно не ненавидели. Анника была не из тех, кто мог вызвать сильные чувства у других, и она приняла сей факт.

Только Раньери ясно дал понять, что хороших отношений между ними не видать,