принцесса, — пойди, погляди, я её в золотую шкатулку схоронила. Стоило ль тебе о ней так печалиться? Не всё ль равно, что у меня ей лежать, что у тебя? Целей будет!

И так она перед королём рассыпалась, так его обхаживала, что он успокоился. Куда только злость девалась! И снова они пировали, веселились, а потом и в пляс пошли.

Вытащил кто-то у короля посреди пляски из кармана дудочку и давай над ним потешаться, уж не промышляет ли он мелкой торговлей.

— Дудочка-то она дудочка, да непростая! Захочу и всех вас вместе с вашим городом в порошок сотру. Вот дуну разок и сразу видимо-невидимо солдат появится. А ещё у меня пояс есть! Вот это пояс! Подпояшусь и скажу: «Хочу быть там-то и там-то!» и тут же окажусь, где пожелаю.

Коварной принцессе только того и надо! Уснул король, а она подкралась к его платью, дудочку вытащила и отнесла к отцу.

Сообразил старый король, что теперь сила в его руках, немедля приказал молодого короля к постели привязать, а на рассвете из замка с позором вытолкать да из города взашей гнать.

Молодой король чуть со стыда не пропал!

Долго бродил он, не разбирая пути-дороги из края в край, пока, наконец, не вернулся к себе домой. Да посовестился в рваном платье явиться к своему народу, украдкой пробрался в замок, скинул с себя лохмотья и облачился, как подобает королю.

Только с той поры потерял король сон и покой. Всё не может успокоиться из-за торбочки и дудки, а как вспомнит про свой позор, кровь в нём прямо вскипает! День и ночь ломал он голову, как отомстить коварной принцессе и её отцу. И вот однажды вечером подпоясался он волшебным поясом и загадал:

«Хочу немедленно оказаться подле дочери такого-то и такого-то короля. Пускай она мои вещи вернёт!»

Не успел подумать, как очутился рядом с принцессой. Она только-только спать легла, ещё и свечи не задула. Перед дверями стража стоит. Принцесса завопила, из постели выскочила и сорвала с короля волшебный пояс. Прибежали солдаты, схватили его и потащили к старому королю. Когда тот узнал, где его поймали, то приказал бросить нашего короля в самую мрачную темницу, а на другой день отрубить голову!

— Ах, до чего же я дожил! Лучше бы мне вас, подлых разбойников, никогда не знать — не видать! — кричал наш король, когда его уводили.

Заперли его в темнице и солдата к двери поставили. А старый король разослал во все стороны гонцов, чтобы господ на казнь созывали. Он, мол, завтра собирается такому-то и такому-то королю за то-то и то-то голову с плеч рубить.

Ох, и невесело пташке в клетке поётся! Наш король горюет, головой о двери бьётся: «Лучше голову разобью, чем доставлю врагам радость на мою казнь глядеть», — решил он.

Услышал шум стражник:

— Э, королевич, брось, — говорит он ему, — может ещё как-нибудь из беды выпутаешься! Я когда-то твоему отцу служил. Он меня не обижал, и я тебе добром отплачу. Ступай направо вдоль стены. Увидишь камень, что наружу выступает. Откати его и откроется лаз.

Сделал король, как солдат велел, откатил камень и очутился на свободе.

Стали утром господа на казнь собираться. Отворили темницу, а там пусто, нашего короля уже и след простыл.

Старый король от злости волосы на себе рвёт, а господа с чем пришли, с тем и ушли.

Освободившись, молодой король забрёл в густой лес. Измученный, повалился на землю и заснул крепким сном. Проснулся голодный, стал вокруг озираться, чего бы это поесть, чем бы подкрепиться? Да кроме лесных орехов ничего не нашёл. Долго пробирался сквозь заросли, пока не вышел на полянку, на которой паслись овцы. Видит, неподалеку стоит пастушья избушка. Он туда! Вошёл, поклонился и сразу же спросил, не найдётся ли чего поесть.

— Как не найтись, найдётся, голубчик мой, — отвечала ему старая пастушка, — присаживайтесь!

Поворотилась, и вот уже перед ним угощение стоит: сыра кусок, хлеба горбушка и ковшик простокваши. Он не заставил себя долго просить, сел за стол и наелся до отвала. Передохнул немного, поблагодарил добрых людей и отправился дальше.

Идёт он, бредёт, а сам всё о своей обиде думает и чем больше думает, тем сильнее его досада берёт, глаза туманом застилает. Не разбирая дороги, взобрался он на вершину высокой скалы, а под ней преглубокая пропасть. Остановился, стоит размышляет:

«Эх, лучше мне помереть, чем без отцовых подарков жить да такой позор терпеть!» — завернулся в плащ и бросился в пропасть.

Пока летел, плащ возьми да распахнись, и ветер понёс короля далеко-далеко в лес. Зацепился король за дерево, а на нём полно спелой смоквы. Недолго думая, нарвал он плодов и стал есть. Вдруг чувствует, нос у него вытягивается, растёт, растёт, вымахал труба трубой!

— Вот ведь не везёт! — загоревал королевич. — Всё-то беды на меня сыплются! Что теперь делать буду?

Хочет с дерева спуститься, а нос не пускает. Пришлось ему задрать нос вверх и с превеликим трудом кое-как с ветки на ветку до земли добираться.

Тут его от сладкой смоквы такая жажда сморила, чуть было не пропал! К счастью, слышит — поблизости ручеёк журчит, он к ручью побежал. И что же? Носище его к воде не подпускает. Наловчился как-то и хлебнул глоточек.

— Ох и хороша же! — похвалил он водицу. — Батюшки, а нос-то вроде меньше стал!

Хлебнул ещё, и нос как нос стал — обыкновенный.

— Вот радость! — воскликнул королевич. — Теперь я рассчитаюсь с обидчиками! Ну, погодите, вы у меня ещё попляшете!

Нарвал он с дерева смоквы, зачерпнул из ручья воды и вернулся к пастушьей избушке. Попросил там старой одежонки и отправился в замок к королю. К самым дверям подошёл.

— Тебе чего, старик? — спрашивает его служанка.

— Да вот смокву продаю, — отвечает он.

Служанка побежала доложить королеве, та приказала узнать, сколько старик за неё хочет.

— Двенадцать дукатов, — отвечает торговец. И служанка сразу же ему деньги вынесла.

Положил королевич дукаты в карман и прочь помчался, только пятки засверкали.

А в замке мать с дочкой знай смоквой лакомятся. Вдруг принцесса взглянула на королеву и обмерла!

— Ах-ах, — кричит, — как у вас, мама, нос вырос!

— И у тебя, доченька, тоже вон какой вымахал! Что же это творится? Уж не от смоквы ли?

— Ах,