добавлял к имеющимся рисункам новые, и я думаю, что он собирался расписать всю стену.

— Он живёт в этом здании по соседству со мной.

— Что он делает? Ему разрешают рисовать на стенах?

— Не знаю. Когда я увидела его в первый раз, то решила, что это вандал. Но он каждый день продолжает работу, и никто его не останавливает. На самом деле, получается очень хорошо, совсем не в его стиле.

Джейд подула на свой кофе.

— В смысле?

— Он мне не очень нравится.

— Вы разговаривали?

— Нет, просто этот парень совсем не дружелюбный. Когда я пыталась встретиться с ним взглядом, он проходил мимо. А ещё у него два огромных и злых пса, которые постоянно лают. Он выгуливает их каждое утро.

— Может он савант1, и у него отлично получается рисовать. Или он гений, только не имеет навыков общения. Как там это называется… синдром Аспергера?

— Не думаю, с общением у него всё нормально. Я слышала, как пару раз он на кого-то кричал. Заболевания тут ни при чём, ему просто нравится вести себя как придурок.

Джейд засмеялась.

— Тебе стоит занести ему корзинку с тёплыми маффинами. Так все соседи делают. Может тогда он станет более разговорчивым… или раскрепостит тебя.

— Маффины, да? А может ещё предложить ему себя?

— Живи я здесь, так бы и поступила. Но тут живёшь ты. Тебе как раз нужно отвлечься, и он для этого идеально подходит.

Я перевела взгляд на рисующего соседа, с восхищением рассматривая его широкие плечи и загорелую мускулистую спину.

— Боже, но разве он не напоминает тебе Элека? Тату на руке, тёмные волосы… талантливый. Мне сейчас такие парни нужны в последнюю очередь.

— То есть если кто-то слегка похож на твоего бывшего, то он автоматически отметается? Он обязан повторить поступки Элека? Так ты считаешь? Это полная чушь.

— Может и чушь, но я не хочу быть с парнем, который хоть немного на него похож.

— Тогда жаль, ведь Элек был чертовски горяч, а этот парень… ещё горячее.

— Напомни, почему мы вообще это обсуждаем? Он со мной даже не здоровается, не говоря уже о том, чтобы участвовать в выдуманной «Холостячке». Я его не интересую.

Внезапно Дорогой Сосед вытер со лба пот, снял маску, прикрывавшую нос и рот, и бросил баллончики с краской в чёрный мешок. Закинув его на плечо, он направился в нашу сторону вместо того, чтобы уйти. Джейд резко выпрямилась, а я с досадой ощутила, как ускоряется пульс.

По пути парень всё время смотрел на меня. Злым тот взгляд не назовёшь, но и улыбки на его лице не было. На солнце голубые глаза соседа словно сияли, выделяясь на фоне загорелой кожи. Джейд сказала правду, он действительно шикарен.

— Мне нравятся с черникой, — произнёс парень, остановившись возле нас.

— Что?

— Маффины.

— О-о.

Джейд фыркнула, но промолчала, позволяя мне принять унизительный удар на себя.

— И я не асоциальный или савант. Я просто обычный козёл… с суперслухом.

Ухмыльнувшись, парень ушёл, прежде чем я успела что-либо ответить.

Как только он оказался достаточно дЭлеко, чтобы услышать (на этот раз, по-настоящему), Джейд вздохнула.

— Сердитые парни в постели лучше всех.

— Ты просто не в силах остановиться, да? Тебе всё мало? Я всегда говорила, что твой шёпот слишком громкий, и вот доказательство. Только все шишки мне.

— Поблагодаришь меня, когда будешь кричать, пока недружелюбный художник доводит тебя до Ван Гог-газма.

— Сумасшедшая.

— И поэтому ты меня любишь.

— Верно.

ГЛАВА 2 Лающий оргазм

Неделю спустя, Джейд вернулась в Нью-Йорк. Я безумно по ней скучала и поехала бы навестить, если бы там не жили Элек и Грета. Несмотря на чрезвычайно малую вероятность встретиться, оказаться на их территории у меня пока не хватало смелости.

После того случая во время визита Джейд, мы с Сердитым Художником не сталкивались, но его собаки будили меня своим бешеным лаем почти каждое утро. Так как я работала в центре днём, утро было свободным, и в это время я обычно отсыпалась после ночной бессонницы.

И вот настал тот момент, когда выдерживать бесконечный лай я уже не могла. Если не лаяла одна собака, то вместо неё тут же вступала другая, а бóльшую часть времени они выли в унисон. Как бы ни был красив мой сосед, проблему надо решать.

Во вторник утром, поднявшись с кровати и натянув спортивные штаны, я нанесла на лицо немного консилера, а затем направилась к двери напротив и громко в неё постучала.

Он открыл дверь в облегающей тело белой футболке, выглядя растрепанным после сна.

— Чем я могу помочь?

— Нам нужно поговорить о твоих собаках.

— Что? А где корзинка с маффинами?

— Извини, не взяла. У меня нет сил что-либо печь, ведь твои собаки постоянно лают и не дают мне спать.

— Я ничего не могу с этим поделать, всё уже перепробовал. Их не заткнуть.

— А что делать тем, кому они мешают?

— Даже не знаю, может беруши купить?

— Я серьёзно, должен быть выход.

— Кроме варианта надеть на них намордники, чего я делать не стану, ничего нет. К тому же разве они сейчас лают?

По какой-то причине, собаки молчали.

— Нет, но такое по утрам редко бывает, и ты это прекрасно знаешь.

— Слушай, если хочешь, жалуйся владельцу дома. Остановить тебя я не могу. Но способа заставить собак замолчать, который я бы ещё не попробовал, просто не существует. Они делают, что хотят.

— Тогда так и придётся поступить. Спасибо, что не оставил мне выбора. — Уходя, я услышала, как вскоре за мной захлопнулась дверь.

Спустя несколько секунд после моего возвращения в квартиру лай возобновился.

Лёжа на кровати, я понимала, что есть только один способ расслабиться и уснуть, несмотря на лай. Хоть мне и не хотелось к нему прибегать, я надела свои наушники Bose с шумоподавлением, чтобы немного приглушить гам. Музыки в них не было, но они всё равно помогали. Проблема только в том, что спала я на боку, а в наушниках приходилось лежать на спине, и в этой позе я оказывалась только тогда, когда мастурбировала. И почему при мысли об этом в голову внезапно пришли воспоминания о раздражённом художнике? Мне вовсе не хотелось думать о нём в этом плане: он придурок и не заслуживал того, чтобы стать объектом моих желаний. Только, чёрт, как же шикарно он пах: пряностями, мускусом и мужчиной. Мы не можем контролировать свои фантазии, а тот факт, что сосед оказался грубым и недосягаемым только